Перстень Григория Распутина - Юлия Алейникова Страница 16

Но до разговора с Новицким решил никаких действий не предпринимать, чтобы «личное» не вступило в конфликт со служебным. А то вдруг окажется, что это Новицкий перерезал горло Ситникову, а барышня эта ему помогала. А вдруг она вообще его любовница? Хотя нет, какие любовницы в его возрасте? Ну, внучка, допустим? Нет, сперва разговор с подозреваемым, твердо решил Саня.

Ровно через двадцать две минуты из глубин центра в коридор выкатился упитанный субъект в дорогом костюме с обрюзгшей загорелой физиономией.

– Вы уже закончили, Павел Георгиевич? – ласково спросила Алиса Владимировна. – Как вы себя чувствуете?

– Нормально, – буркнул обрюзгший тип. – Посчитай с меня за прием.

Ну и хам, насупился Саня, и сам не отличавшийся особой изысканностью манер, но от этого не менее люто ненавидевший подобные манеры у других.

– С вас пять тысяч, как всегда, – улыбнулась Алиса, не подав виду, что оскорблена подобным отношением.

Толстяк достал из портмоне банковскую карту, оплатил прием и, не прощаясь, вышел из центра.

– Почему вы позволяете этому типу подобное поведение? – не сдержался Саня.

– Потому что он наш постоянный пациент, – сухо пояснила Алиса. – И потому, что мне за это платят деньги.

– Алиса, – появился в коридоре крепкий, подтянутый седовласый эскулап в белом халате, – у меня сегодня больше никого нет, я поеду, пообедаю, вернусь к пяти.

– Владислав Янович, – выбегая из-за стойки, встревоженно проговорила Алиса, – к вам вот молодой человек из Следственного комитета, очень настаивает на встрече.

– Следственный комитет? А что у вас? – впиваясь в Саню странным, словно проникающим взглядом, спросил Новицкий. Смотрел он не в лицо, а куда-то в живот.

– У меня убийство, – сухо, коротко сообщил Саня, не собиравшийся при всяких там секретаршах оглашать цель своего визита.

– Убийство? – продолжая обшаривать Саню, сосредоточенным взглядом, спросил Новицкий. – Какое убийство? Я пока вижу только гастрит. В смысле, убийство? – очнулся он неожиданно. – Вы не на лечение?

– Нет, – закатывая глаза, сообщил Саня. – Я не на лечение.

– В таком случае пройдемте, – пожимая плечами, предложил Новицкий. – Хотя я ничего не понимаю.

Они прошли в самый дальний конец офиса и вошли в небольшой, скромно, но добротно обставленный кабинет. В нем не было ничего напоминающего о медицине или целительстве. Обычный безликий офисный кабинет. Рабочий стол, кресло, несколько закрытых шкафов и несколько стульев для посетителей.

– Присаживайтесь, слушаю вас, – занимая место за рабочим столом, пригласил Новицкий. – О каком же убийстве идет речь?

– Об убийстве Алексея Родионовича Ситникова, – решил не вилять Саня, прикидывая про себя, имеется ли хоть отдаленное сходство между Новицким и фотороботом предполагаемого убийцы, составленным со слов пухлой соседки Ситникова.

– Ситникова? Его убили?

– Значит, вы его помните? – тут же уцепился за слова Новицкого Саня.

– Разумеется. Он, можно сказать, мой крестный в профессиональном смысле, – с кривой усмешкой проговорил Новицкий.

– Это как понять?

– Если бы не он, я бы сейчас не сидел в сем славном кабинете, а трудился в клинике НИИ Алмазова, – вполне откровенно ответил хозяин кабинета.

– А разве это так плохо? По моим сведениям, когда-то вас карьера врача очень привлекала и место работы устраивало.

– Разумеется. Поскольку неведомо было иное, – пожал плечами Новицкий. – А кстати, как вы меня разыскали и откуда вам известно, что я работал в Центре Алмазова?

– О скандале с вашим увольнением мне рассказали в Первом меде, некто Эльвира Игоревна Кавинская, – простодушно сообщил Саня, наблюдая за выражением лица Новицкого.

– Неужто жива старая каракатица? – хлопнул ладонью по столу Новицкий. – А впрочем, таких, как она, ничто не берет. Эта всех похоронит. Это просто чугунная баба! Говорите, рассказала о моем «изгнании из рая»? Да, скандал был немалый. До сих пор вспоминать тошно. А тогда так вообще думал, что жизнь закончена; если бы не жена и дети, которых надо было на ноги ставить, так и вовсе спился бы, наверное, – глядя с кривой усмешкой куда-то в угол, рассказывал Новицкий. – Это была середина восьмидесятых. Старый строй еще не рухнул, новый только зарождался. На приличную работу с моей трудовой книжкой и громкой славой было не устроиться. Да и вообще никуда не устроиться. Врачом нельзя, а больше я ничего не умел. Спасибо приятелю, взял к себе в СП по закупке медицинского оборудования.

– А как вы целителем заделались? – бестактно поинтересовался Саня.

– На нервной почве, – на этот раз глядя в глаза Сане, ответил Новицкий. – Видно, из-за этой истории я пережил нешуточный стресс, слава богу, до инсульта не дошло. Но стресс был настолько сильный, что что-то такое перевернул в моем мозгу. А может, и в душе. Но я вдруг стал ни с того ни с сего ставить окружающим диагнозы. Знаете, вот как с вами, посмотришь на человека и понимаешь, что у того гастрит, у этого язва. У вон у того печень шалит, и так далее и тому подобное. А поскольку я все-таки врач, а не слесарь, диагнозы у меня выходили грамотные, и даже назначения действенные. И как-то незаметно пошло. Сперва знакомые этот мой дар заметили и принялись безбожно эксплуатировать. Делать длительные обследования, сдавать анализы, ездить на осмотры кому охота, да еще и неизвестно, правильно диагноз поставят или нет? А тут зашел в гости, пять минут, и вопросы со здоровьем решены, – насмешливо развел руками Новицкий. – Затем потянулись знакомые знакомых, эти уже шли с дарами, потом с деньгами. А чем больше передо мной проходило пациентов, тем больше развивался мой неожиданный дар. И я понял, что могу не только определять недуг, но и корректировать состояние больного органа. Потом пришло понимание, что невозможно врачевать лишь тело. Суть наших недугов глубоко духовна, и если я изгоняю болезнь из одной точки организма, а перемен в человеке не происходит, она вылезет в другой точке. Не факт, что больному станет от этого легче, – рассказывал Новицкий, слегка покачиваясь в кресле. – Я совершенствовался. Больных становилось все больше, я бросил работу и сосредоточился на приеме страждущих. Пришел момент, когда я не смог принимать их дома. И пришлось снять небольшую квартиру, затем квартиру побольше, затем я смог открыть полноценный офис и взять помощницу. Затем у меня появился ученик, так, шаг за шагом, я подошел к тому, что имею.

– А тот тип, что вышел от вас, он тоже духовно совершенствуется? – с ехидцей спросил Саня, припомнив хамоватого типа, которого девушка Алиса назвала постоянным клиентом.

– Нет. Он не совершенствуется, – спокойно заметил Новицкий. – И именно поэтому он наш самый давний, самый постоянный пациент. И самый безнадежный.

– А вам не стыдно его обирать? – нахально поинтересовался Саня.

– Нет. Потому что я его не обманываю. Я многие годы пытаюсь объяснить ему суть его недугов, но он не желает меня слушать, а требует немедленно подлатать то, что болит сейчас, и так бесконечно. Это его выбор, а не мой. Так что же все-таки случилось с Ситниковым, или вы пришли интервью у меня брать о том, как развивался мой талант и бизнес?