Смерть на взлетной полосе - Алексей Макеев Страница 16

По‑видимому, такой вопрос не приходил в головы двух друзей, и сейчас, услышав его, они молчали в глубокой задумчивости.

Но Гуров и не ждал исчерпывающих ответов. И без того было ясно, что вся история с проверкой вертолета подстроена изначально. И подстроена, скорее всего, самим Курбанским. Как же так получилось, что в результате сам он и оказался жертвой?

Несомненно, ответ на этот вопрос напрямую мог указать на настоящего преступника. Но пока этого ответа у полковника не было.

— Кстати, ребята, — вновь обратился он к притихшим собеседникам. — А кто обычно пилотировал этот «Ми‑8»? Тоже кто‑то «специально назначенный» или могли быть разные летчики?

— Кирилл обычно летал, — ответил блондин. — Другого, кажется, не было.

— Нет, не было, — подтвердил брюнет. — Кирилл машину знал, да и Курбанский доверял ему. Хотя поблажек тоже не давал. Это уж как обычно.

— Ну а сами‑то вы верите, что Максим действительно виноват? — видя, что к концу беседы отношения потеплели, спросил Лев.

— Не знаю, — помолчав, медленно проговорил брюнет. — Максим — нормальный парень. Да и вообще. Если он ножом его пырнул, чего, спрашивается, сидел там? Не знаю. Странно все это как‑то.

— Ладно, ребята. Спасибо за разговор. Не буду вас больше задерживать.

Попрощавшись, Гуров пошел своим путем, а молодые техники еще долго стояли посреди аллеи, обсуждая этот разговор и те новые и неожиданные мысли, на которые навели их вопросы полковника.

Между тем сам он тоже не мог назвать сложившуюся картину предельно ясной.

Чем дальше продвигалось расследование, тем больше появлялось потенциальных кандидатур, у которых мог быть мотив. Отомстить Курбанскому могли «вышестоящие», участвовавшие в его махинациях, если он не поделил с ними добычу. Это могли быть и родственники Иванникова, если его неожиданное самоубийство было спровоцировано какой‑то выходкой со стороны Курбанского.

А теперь, после разговора с молодыми техниками, выясняется, что и в среде обслуживающего персонала базы могли найтись недоброжелатели. И не только Максим Китаев. Если «экипажники» «Ми‑8», эти самые Гена и Миша, в какой‑то момент потеряли терпение, осуществить месть у них были все возможности. Правда, тут возникает нехороший аспект предательства по отношению к товарищу. Ведь Максима‑то все‑таки подставили. Но тут уж, как говорится, каждый выбирает для себя.

Дойдя до остановки, где пассажиров забирали уже обычные, а не служебные маршрутные «Газели», Гуров остановился в ожидании общественного транспорта, но тут увидел машину с шашечками и, тормознув новенькую «Калину», отправился в прокуратуру.

Следующим пунктом сегодняшней «программы» он наметил изучение материалов по самоубийству Иванникова, и ему хотелось нагрянуть неожиданно, чтобы никто не смог подготовиться к его демаршу и заранее принять какие‑либо меры по сокрытию или искажению информации.

Прибыв в прокуратуру и предъявив на проходной удостоверение, Лев сразу поднялся в кабинет к Сырникову.

— Ну как, разобрались? — с веселой улыбкой встретил его следователь. — Убедились, что в этом деле нет никаких подвохов? Все там яснее ясного, и ничего мы не подтасовывали и от себя не прибавляли.

— В том, что вы не прибавляли от себя, я убедился, но что в деле все яснее ясного, я бы не сказал.

— Вы серьезно?

— Да, имеются моменты, которые мне бы хотелось дополнительно прояснить. В частности, что касается этого загадочного самоубийства. Я имею в виду скоропостижную смерть командира, принявшего часть сразу после Курбанского. По этому факту проводилось дознание?

— Разумеется. Только там ведь… это же самоубийство. Сами понимаете, виновных искать здесь сложно. Тем более что произошло все, можно сказать, у всех на глазах.

— То есть? — удивился Гуров.

— Нет, он, конечно, не прилюдно это сделал, — поспешил поправиться Сырников. — Но он застрелился в кабинете, а в «предбаннике» в этот момент находилась секретарша. Она подтвердила, что на момент выстрела Иванников был один, кроме того, в течение почти часа перед этим у него не было посетителей. То есть о каких‑то внешних причинах здесь говорить не приходится. Скорее всего, поводом послужило что‑то из сферы глубоких личных переживаний.

— Может быть. Но мне все‑таки хотелось бы ознакомиться с делом. Могу я его посмотреть?

— Э‑э… то есть да, разумеется, — сразу заволновался Сырников. — Но… честно говоря, вы меня застали несколько врасплох. В данный момент под руками у меня нет этих материалов, возможно, они даже уже переданы в архив… Как вы смотрите на то, чтобы ознакомиться с ними, например, завтра утром? К этому времени я успею сориентироваться. Выясню, где сейчас находится это дело, и вы спокойно его почитаете, не тратя время на ненужные ожидания.

— Попробуй выяснить это прямо сейчас, Сергей, — мило улыбнувшись, проговорил Лев. — Я подожду, если нужно.

— Но… я даже не знаю. Боюсь, это будет неудобно. Очень неприятно было бы заставлять вас терять свое время.

— Без этой информации я все равно не могу продолжать расследование. Так что, так или иначе, получить дело мне необходимо. Да и вовсе не обязательно мне сидеть и прохлаждаться, пока ты будешь заниматься поисками. Что я за барин такой? Хочешь, вместе сходим в архив?

Несмотря на то, что Сырников явно хотел совсем другого, Гуров ясно дал понять, что не отстанет, пока не настоит на своем.

Убедившись, что оттянуть роковой момент не удастся, Сырников про архив больше не упоминал. Позвонив, явно только для вида, кому‑то из своих коллег, он «выяснил», что дело находится у его непосредственного начальника, того самого, который так любезно предоставил недавно Гурову свою машину.

— А, так оно до сих пор у него? — не очень правдоподобно разыгрывая удивление, говорил Сырников в телефонную трубку. — Надо же! А я думал, он давно уже его передал на хранение.

«Что там с ним такое, с этим самоубийством? — думал Лев, с возрастающим интересом наблюдая за неподдельным волнением следователя. — Обычная халатность в проведении дознания? Как, например, в случае с Максимом, когда все свалили на «очевидность» и не потрудились даже выяснить, откуда взялся нож? Или здесь что‑то более серьезное? Чего он так боится, этот Сырников?»

Опасаясь, что эта «боязнь» может спровоцировать следователя изъять из дела какие‑нибудь «неудобные» документы, он решил не отступать от него ни на шаг. Сказав, что не хочет «лишний раз утруждать», прошел вместе с ним в кабинет начальника и добился того, что папка с материалами по самоубийству из сейфа прямиком перешла к нему в руки, минуя посредников.

— Вот, пожалуйста, — проводив ее печальным взглядом, произнес Сырников. — Надеюсь, что смогли вам помочь.

— Да, большое спасибо. Очень благодарен за помощь, — кивнул Лев. — А здесь не найдется какого‑нибудь тихого местечка, чтобы я мог все это спокойно посмотреть?