Живые и мертвые - Неле Нойхаус Страница 16

Двумя фразами она сократила свою жизнь минимум на три дня. Вообще-то он планировал подарить ей Рождество и сочельник, но ее намерение уехать в отпуск вынудило внести некоторые изменения. Хотя он принимал в расчет и определенную гибкость своих планов.

– Для меня это, однако, серьезное испытание. – Он положил на прилавок купюру в десять евро и улыбнулся, вполне осознавая, что она не поняла двусмысленности сказанного.

– Ну, до этого вы еще пару раз увидите меня. – Кокетливо хихикнув, она протянула ему бумажные пакеты с хлебом и еще теплым кренделем и сдачу.

– До завтра! – Она подмигнула ему на прощание с наигранной непринужденностью и уже принялась очаровывать своим смехом следующего клиента. Ее дружелюбие не предназначалось лично ему. Но даже если и предназначалось, оно ей все равно не поможет.

* * *

Пия Кирххоф вышла из душа и взяла полотенце. Четверть часа назад Кристофф уехал. Он взял с собой чемодан и заверил ее, что ей не следует беспокоиться за него. Антония и ее друг Лукас отвезут его вечером в аэропорт, а потом как-нибудь пригонят его машину в Биркенхоф.

– Конечно, я все понимаю, – сказал он вчера вечером. – Я бы на твоем месте поступил точно так же.

Ему было уже давно ясно, что он полетит один. Точно так же, как это было ясно Хеннингу. Вообще-то Пия должна была признаться себе, что ловчили они все трое. Все трое отдавались своей работе без остатка. Раньше, когда Пия еще была замужем за Хеннингом, она довольно часто злилась на то, что работа для него была важнее личной жизни. Хеннинг не хотел, чтобы она работала, поэтому целые дни и недели она проводила в одиночестве, скучая в своей квартире в Заксенхаузене, или вечерами и в выходные отправлялась в прозекторскую Центра судебной медицины, чтобы вообще увидеть своего мужа. Решающую роль в их расставании в марте восемь лет назад сыграла авария, произошедшая на фуникулере в Австрии, а точнее сказать, то, что Хеннинг перед своим отъездом на место происшествия забыл с ней попрощаться. Она уехала из квартиры, и он заметил это лишь четырнадцать дней спустя. Два лучших решения, когда-либо принятые ей, – купить Биркенхоф и вернуться к своей прежней работе в уголовной полиции. Она хотела быть свободной и поклялась себе никогда больше не пренебрегать собственными потребностями. Но встретила Кристофа и очертя голову влюбилась сначала в его шоколадные глаза, а потом в самого этого необыкновенного человека, хотя он в чем-то был таким же сумасшедшим, как и Хеннинг. Но все же большим отличием от прежней жизни было то, что она с головой ушла в профессию. Пия редко ощущала работу как неизбежность, к тому же достаточно часто возникали периоды, когда она возвращалась домой вовремя и могла заняться животными и хозяйством. Правда, то и дело возникали ситуации, подобные этой, и Кристоф ни разу не упрекнул ее, когда она была вынуждена работать практически круглосуточно. Точно так же и Пии не приходило в голову выражать недовольство, если зоопарку требовалось присутствие Кристофа, как это часто случалось в последнее время, когда строился новый вольер для слона.

Кирххоф взглянула на себя в зеркало и вздохнула.

Да, она знала, что он все понимает и не испытывает ни злобы, ни разочарования, но даже испытывая облегчение от этого, она была подавлена. В первый раз они должны были праздновать Рождество и сочельник вместе как супружеская пара, и теперь ей придется одной сидеть в Биркенхофе, в то время как Кристоф, которого от нее будут отделять тысячи километров, встретит праздничные дни с чужими людьми.

Когда он после долгих объятий ушел, у нее было ощущение, что ей вырвали из груди сердце, и она тут же усомнилась в правильности своего решения. Неужели двое погибших, которых она не знала и которые ничего для нее не значили, были важнее мужчины, которого она любила больше всего на свете? А вдруг во время поездки с Кристофом что-то случится, вдруг разобьется самолет или затонет корабль, и она его больше никогда не увидит? Как она это вынесет? Ей уже сейчас его так не хватало, что она ощущала почти физическую боль. Еще ни разу они не расставались так надолго с тех пор, как познакомились!

Пия оделась и стянула волосы на затылке в узел. Боденштайн пока еще ничего не знал о ее решении остаться. Никто из коллег не ожидал, что она пожертвует своим отпуском ради расследования убийств, и никто из них, кроме шефа, этого бы ни за что не сделал. Она могла еще позвонить Кристофу и сказать, что все же летит с ним! Кирххоф выключила свет в ванной и пошла вниз. Ее мобильный телефон лежал на кухонном столе. Нужно было только взять его и набрать номер Кристофа.

Но у нее перед глазами стояли муж и дочь убитой вчера вечером женщины. И Рената Роледер. Их растерянность и ужас. Пия подумала о девочке, которая стала свидетелем того, как ее бабушке снесло голову. Проклятье!

* * *

Общественное помещение, располагавшееся за постом дежурного, на первом этаже Региональной инспекции уголовной полиции, было заполнено до последнего места. Раньше директор Уголовной полиции Нирхофф, предшественник Николя Энгель на этой должности, любил использовать его для своих бесчисленных пресс-конференций, поскольку оно было самым большим во всем здании. Сегодня утром здесь впервые собралась вся специальная комиссия «Снайпер», и в комнате уже стояли столы, и она была оснащена телефонами, неизбежными белыми электронными досками, персональными компьютерами, принтерами и факсом. Всюду впритирку друг к другу сидели и стояли 25 сотрудников, которых направили в специальную комиссию из различных комиссариатов, а также доктор Николя Энгель, руководитель Внутренней службы охраны порядка, аналитик по уголовным делам Андреас Нефф из Управления уголовной полиции земли, плюс Боденштайн и Остерманн в качестве оставшихся в боевом строю членов команды К‑11.

После краткого заявления для прессы, которое Боденштайн опубликовал еще накануне вечером, газеты и информационные онлайн-агентства выпустили свои материалы, которые пестрели эффектными заголовками наподобие: «ВТОРОЕ УБИЙСТВО, СОВЕРШЕННОЕ СНАЙПЕРОМ! БЕЗУМНЫЙ УБИЙЦА ВЫШЕЛ НА ОХОТУ?», что приводило население в состояние сильнейшей тревоги. Чтобы получить информацию, люди звонили даже на номер 110 ^[8], вызывая досаду у дежуривших коллег, поэтому пришлось прежде всего открыть линию для экстренных сообщений. Поскольку Остерманн был не в состоянии произнести ни слова, Боденштайн взял эту миссию на себя, чтобы описать собравшимся коллегам положение дела.

– Утром в среду, около 8:45, в округе Нидерхёхстштадт была застрелена 74-летняя Ингеборг Роледер, – начал он свое сообщение. – До сего времени у нас нет никаких зацепок, которые говорили бы о мотиве убийства. Преступник использовал оружие и патроны калибра 7,62. К сожалению, это очень распространенный калибр и практически невозможно установить, где, когда и кем были куплены патроны. Сначала мы исходили из того, что фрау Роледер могла оказаться случайной жертвой, но вчера вечером около 19:30 в Оберурзеле было совершено второе очень похожее убийство…

В дверь постучали, и кто-то вошел. Коллеги стали шушукаться.