Мне давно хотелось убить - Анна Данилова Страница 16

Следователь спрашивал ее и о ключе, и о том, где мама хранила деньги… И ключ был на месте в день смерти мамы, и ящик письменного стола просто-таки ломился от денег… Значит, не ограбление? Ведь вскрыть этот ящичек, который запирался на маленький, почти игрушечный замок, было бы минутным делом – вор и убийца обошелся бы шпилькой!

Быть может, поэтому он все же отступил, этот неугомонный следователь?

А Борис с тех самых пор так и приходил сюда, только уже не по денежным делам, а просто к Жанне. Он больше не говорил ей о своей любви, он просто был почти всегда рядом, заботился о ней, был с ней ласков… И ненавязчив.

Он понимал, что прежде, чем она будет готова к близости, должно пройти какое-то время, и ждал. Они всего пару месяцев назад стали спать в одной постели, но только СПАТЬ. Более темпераментная и здоровая женщина, возможно, истолковала бы столь долгое воздержание мужчины не в его пользу, сочла бы его попросту импотентом, но у Жанны была возможность наблюдать вполне нормальную реакцию Бориса на присутствие рядом с ним полуобнаженной женщины… Да он и сам с помощью ее руки не раз доказывал ей свою мужскую состоятельность, пытаясь разжечь в ней желание. Но оно если у нее и появлялось, то Жанна боялась признаться в этом даже себе!

Чего уж говорить тогда о Борисе? Возможно, подсознательно она ждала каких-то решительных действий с его стороны, но он продолжал сдерживать себя… Вот так они и мучились, словно демонстрируя друг другу сильную волю и исключительно платонического характера любовные переживания.

И все же она чувствовала себя любимой и была почти счастлива. И вдруг эта Марина… Откуда она явилась? Из какого измерения? Из чьей жизни, куда, возможно, по ошибке попала, как в паутину, Жанна или.., ее мать?

ДЕНЬГИ! Может, это связано как-то с деньгами, которые Валентина могла ссудить кому-то, кто находился сейчас в тюрьме?

Ведь пропала же книга записей последних месяцев?

А из других книг выходило, что она со всеми рассчиталась, вернее, все рассчитались с ней. А ведь были клиенты, которые занимали крупные суммы, в основном мужчины, которым не терпелось купить машину. Женщины занимали, как правило, понемногу. Кому-то хотелось купить золотую вещь, кому-то добавить на шубку, а кому-то необходимы были деньги на авиабилеты… Была у них одна знакомая молодая женщина, актриса, которая летала в перерывах между спектаклями в Москву на свидание к своему возлюбленному… Об этом Жанна знала от матери, которая хоть и хранила чужие тайны, но эту почему-то сочла смешной и даже забавной… А скорее – несерьезной! Может, поэтому и рассказала об этом Жанне.

…Она вздрогнула. Нет, ей показалось… Сердце застучало, забилось в груди, словно ища выход… Что это за звуки? Может, Борис пошел в туалет? Но нет, дверь спальни не скрипнула… Что это за звон? Так звенят ключи…

Кто это?

Жанна от страха сползла с дивана на пол и забилась в угол, между креслом и портьерой…

Она отчетливо слышала, как открывали ЕЕ входную дверь! Характерный скрежет замка, звон ключей и.., чьи-то тяжелые шаги…

Она хотела закричать, но горло ее словно затвердело, налилось чем-то ледяным… От ужаса ее затошнило, голова закружилась…

Она увидела черный силуэт на фоне дверного проема.

Большой человек остановился, словно всматриваясь в темноту. Жанна даже слышала его шумное и взволнованное дыхание. Но он не зашел в комнату, она услышала, как он отправился в сторону спальни… Вот, теперь она услышала скрип – он открыл дверь и увидел Бориса на постели… Снова шаги, все тише и тише.., затем громче; вот он свернул на кухню… Включил свет и через несколько минут снова выключил.

Откуда-то потянуло запахом табака и перегара! Шаги приблизились – должно быть, он стоял в коридоре и курил. Но кто? Грабитель? А что, если он уже убил Бориса, как раньше убил маму?

Звон ключей… И тишина. Жуткая, смертельная. Разве что тихие, но гулкие шаги, доносящиеся уже из подъезда?

Человек спускался… Все, вот теперь она отчетливо услышала, как он идет по скрипучему снегу…

Она выпрямилась и выглянула в окно: он шел, должно быть, под самыми окнами, поскольку хоть и были слышны шаги, но самого человека не было видно.

В эту минуту вспыхнул свет в прихожей, и она увидела Бориса…

– Жанна! – крикнул он неестественно высоким и громким голосом. – Это ты сейчас курила и открывала дверь?..

Голос его дрожал, то и дело срываясь на нервный визг…

– Нет, – бросилась она к нему на грудь и замерла, чувствуя бешеное биение ЕГО сердца. – Здесь кто-то был… Я видела его. Это крупный, высокий мужчина…

Борис, он спокойно открыл дверь… У него есть ключи, я слышала, как он ими звенел… Вызывай скорее милицию…

Где Юлин телефон? В спальне? Кажется, я оставила его под подушкой…

– Милицию? Но что мы скажем, что видели привидение?

– Какое еще привидение, если в квартире пахнет дымом и перегаром… Он что-то делал на кухне… Пойдем, проводи меня, я боюсь…

Они, прижавшись друг к другу, медленно шли по коридору в сторону кухни. Борис протянул руку и зажег свет.

Все выглядело вроде бы так же, как до визита незнакомца: чайник, вазочка с медом на столе…

– Деньги!

Жанна увидела лежащую на краешке стола пачку денег, перехваченную розовой резинкой.

– Борис, это твои деньги?

Он посмотрел на нее, словно не расслышал ее слов, после чего зачем-то обернулся, словно за его спиной мог стоять кто-то невидимый, и молча покачал головой. Лицо его было напряженным, а на щеках выступили красные пятна.

– Нет, это не мои…

Жанна почувствовала, как волосы на ее голове зашевелились. Ей стало не по себе.

* * *

Она боялась открыть глаза. За какие-то доли секунды она успела вспомнить все, что произошло с ней ночью, и теперь не знала, что ей делать, как себя вести, о чем говорить и кем быть вообще… Той ли прежней Юлей Земцовой, которой довелось провести ночь в одной постели с Шубиным – своим напарником, либо новой Юлей Земцовой – женщиной, принадлежащей теперь и душой и телом этому достойному во всех отношениях мужчине.

Теперь она должна просто выйти за него замуж. Она родит Игорю сына и станет хорошей женой и матерью.

А может быть, ей следует незаметно выскользнуть из постели, одеться и сбежать. Сбежать не только из этой постели и квартиры, а вообще из города, в Москву, к маме, к новой жизни… Ведь Игорь, каким бы хорошим он ни был, все равно не сможет простить ей Крымова. Пусть он даже никогда в жизни ее ни в чем не упрекнет, все равно – он из тех, настоящих мужчин, которые имеют право быть собственниками своих женщин.

Но ведь ОНА НЕ ТАКАЯ Она никогда не сможет стать ничьей собственностью, даже самого достойного мужчины на земле!