Лавандовое поле надежды - Фиона Макинтош Страница 16

Люк глядел на него с мрачной решимостью на лице.

– Я должен быть уверен, что ты смолчишь, не подставишь нас под немецкие пули.

– Это моя семья!

Фугасс смерил молодого человека пристальным взглядом, не лишенным жалости.

– Их уже не спасти.

Люк открыл было рот, но не смог вымолвить и слова. Не мог даже пошевелиться. Глаза у него словно остекленели.

– Но ты можешь отомстить за них, – закончил Фугасс.

Колени у Люка подогнулись. Надо скорее выработать план. Надо, черт возьми, раздобыть пистолет!..

Пекарь опередил его размышления.

– Даже не думай, – предостерег он. – Клянусь, я бы предупредил твою семью, если б мог! Увы, у нас было лишь несколько минут. Я лучше сам убью тебя, чем нарушу слово, данное твоему отцу. Да, я понимаю, это трагедия, но такова уж теперь твоя реальность. Твою семью заберут, и ты совершенно бессилен, а сглупишь – погибнешь сам и прихватишь с собой на тот свет меня и, возможно, еще нескольких человек. Послушай… ты не спасешь родных. Но ты за них отомстишь.

Люк не хотел ничего слышать, не хотел ничего принимать. Как можно бездействовать и даже не пытаться спасти тех, кого он любит? А Саба? Неужели они арестуют безвредную старую женщину?

– Зачем они это делают? – сдавленно спросил он.

– Без причины. Твои родные не совершили ничего дурного – кроме того, что они евреи.

– Дайте мне пистолет, а сами уходите.

– Прекрати.

– Я не буду никого вовлекать, – лихорадочно пообещал Люк. – Я должен… моей сестре всего девять, у мамы больное сердце… Ракель влюблена. Сара хочет стать доктором и помогать другим людям. Как вы не понимаете? Бабушке восемьдесят семь!

Он отчаянно хватался за пекаря, по его щекам текли слезы. Люк и не помнил, когда плакал последний раз.

– Послушай, – тихо проговорил Фугасс, – ни ты, ни кто-либо из нас не в силах ничего предотвратить. Твою семью заберут. На стороне СС сила и власть. Если ты сейчас попытаешься дать им отпор, они пошлют новых солдат и обрушат карательные меры на всю деревню. Я слышал, что они творят – такое и в страшном сне не привидится. Они не только расстреляют твою семью у тебя на глазах, но будут развлекаться, убивая женщин и детей самыми гнусными способами. Им плевать.

Люк сжал голову ладонями.

– Вы хотите, чтобы я смотрел, как увозят мою семью, и бездействовал?

– Да, потому что любая твоя попытка вмешаться приведет к тому, что погибнут они, ты сам и многие другие. Это я тебе гарантирую.

Люк покачал головой.

– Пусть меня убивают, мне все равно.

– Но твоему отцу – не все равно. Он хочет, чтобы ты выжил. Обещаю тебе, Люк, – ты отомстишь. Теперь я могу тебе доверять.

Все еще не в силах смириться с происходящим, чувствуя себя в западне, Люк зашагал вслед за Фугассом. Они обошли деревню и оказались позади булочной, а там, поднявшись на чердак маленького домика, вылезли в окошко на крышу. Фугасс показал Люку место, где черепица расшаталась и могла выпасть, если на нее наступить. Несколько растревоженных голубей взмыли ввысь, но Люк был уверен, что никто не обратит внимание на столь привычный звук. Пекарь, приложив палец к губам, поманил молодого человека к себе. Люк подполз к нему и приподнялся на локтях, чтобы заглянуть вниз. Когда он увидел, что происходит на площади, его недавний полдник запросился наружу.

Гитель плакала и цеплялась за Сару, а та обнимала одной рукой ее, а второй – Ракель. Якоб поддерживал Голду, глаза у той были закрыты – она молилась и плакала одновременно. Их подталкивал перед собой не кто иной, как жандарм Лондри. Якоб хотел что-то ему сказать, но жандарм грубо отпихнул его и самодовольно прошелся вдоль цепочки арестованных. А потом из дома выволокли хрупкую бабушку Люка. В отличие от остальных Ида не желала сдаваться без сопротивления; она пронзительно выкрикивала хриплые проклятия и слабыми руками пыталась ударить тех, кто ее тащил. Люк отчетливо слышал каждое слово.

Лондри заставил ее замолчать. Подскочив к старухе, он со всех сил ударил ее кулаком в живот. Люк ахнул, увидев, как его любимая бабушка корчится от боли. Стебелек лаванды, которым Ида замахивалась на солдат, выпал из ее пальцев. Сделав несколько неверных шагов, бабушка упала на колени. Девушки закричали, Гитель от страха обмочилась, а Лондри заорал, отгоняя тех из жителей деревни, кто посмел броситься на помощь упавшей.

От потрясения Люк лишился дара речи.

Лондри ткнул рукой в сторону Якоба, позволяя ему помочь свекрови. Якоб бережно поднял ее и обнял, помогая удержаться на ногах. Ида затихла, прижалась к шепчущей молитвы дочери.

В наступившей тишине отчетливо и громко прозвучали слова Лондри:

– Еще сын. Где он?

Кто-то из немецких офицеров переадресовал этот вопрос Катрине. Люк только теперь заметил стоящую неподалеку рыжеволосую предательницу. Неужели она сделала это от обиды, в отместку?

Каковы бы ни были причины, толкнувшие Катрину на этот поступок, Люк с легким удовлетворением отметил, что она потрясена и преисполнена ужаса, как и все остальные соседи. Девушка слабо покачала головой и что-то пробормотала. Просто не верится, что она сделала это с его семьей. Презренная!

– Где Люк Боне? – грозно повысил голос Лондри.

Катрина заплакала и показала трясущимся пальцем в сторону холмов.

С трудом преодолев сковавшую его немоту, Люк прошептал:

– Что с ними теперь сделают?

– Всех евреев отправляют в резервации.

– Мне говорили, что только приезжих…

Пекарь печально покачал головой.

– Всех.

Плечи Люка поникли. «Пусть это окажется страшным сном, – взмолился он. – Пусть я проснусь!»

– И куда их отвезут?

– В пересылочный лагерь для евреев.

– А куда перешлют оттуда?

– Скорее всего в Дранси, под Парижем.

– Значит, я могу туда поехать. Могу подать прошение. Отец – уважаемый человек в…

Фугасс шикнул на него.

– Боне, неужели ты до сих пор так ничего и не понял? Их никто уже не увидит. Оттуда не выходят живыми. Кем бы ты ни был, там никаких привилегий нет. Деньги, собственность, богатства – все конфискуется. Банковские счета замораживаются. Теперь это все принадлежит Германии. А твоя семья? Ты можешь лишь молиться за них.

– Всегда есть какой-то способ, – выдохнул Люк. – Пустите меня!

Внезапно вокруг его шеи обвилась веревка. Спутник Фугасса подполз сзади и накинул ее на Люка.

– Он скорее удушит тебя, чем позволит нас выдать.

Люк не мог вдохнуть. Глаза начали вылезать из орбит. Веревку чуть-чуть ослабили, и он судорожно втянул в себя воздух, осознавая: выбора нет. Будущее, хочет он того или нет, связано с партизанами.