Тень Эдгара По - Мэтью Перл Страница 16

От запаха гари и сырой древесины я раскашлялся. Битый фарфор и обугленные обрывки гобеленов устилали пепелище толстым слоем. Казалось, прямо под домом разверзлась бездна и поглотила все живое.

— Что здесь произошло? — спросил я хриплым после кашля голосом.

— Слава Богу, — как бы разговаривая сам с собой, отвечал плотник, трудившийся на пепелище. — Слава Богу, пожарные не дали загореться соседним домам. Если бы доктор Брукс сразу обратился к специалисту, — сообщил плотник уже в мой адрес, — да еще если бы не треклятый дождь, этот дом был бы сейчас как новенький.

Владелец дома временно живет у родственников, продолжал плотник; к сожалению, адрес ему неизвестен. А пожар случился месяца два назад. Я мысленно сопоставил даты и застыл как громом пораженный. Пожар имел место как раз в то время, когда Эдгар По прибыл в Балтимор и занялся поисками доктора Брукса.

— Так о чем вы хотели заявить?

— Я уже сказал: позовите вашего начальника, и я сообщу все, что мне известно.

Разговор происходил в полицейском участке района Миддл. После серии аналогичных диалогов клерк наконец позвал из соседней комнаты служащего с умным, внимательным взглядом. В моем стремлении к немедленным действиям сместился акцент, причем сместился кардинально. Итак, я стоял перед сотрудником полиции и по порядку излагал события последних недель, чувствуя изрядное облегчение. Ибо, вдохнув запах разрушения и обозрев пустые глазницы окон и обгорелые древесные стволы возле дома доктора Брукса, я понял: расследование мне не по плечу.

Полицейский внимательно прочел заголовки статей, что я принес ему, выслушал мои комментарии относительно моментов, проигнорированных либо неправильно понятых газетчиками.

— Даже не знаю, мистер Кларк, что тут можно сделать. Если бы была причина полагать, будто имели место некие противоправные действия…

При этих словах я вцепился ему в плечо. Со стороны могло показаться, что я неожиданно обрел потерянного друга.

— Вы думаете, тогда…

Страж порядка отвел глаза.

— Вы же сказали: если имели место противоправные действия, — повторил я его формулировку. — Но ведь как раз на этот вопрос — о наличии либо отсутствии противоправных действий — вы и должны найти ответ! Послушайте меня! Он был обнаружен в скверной одежде с чужого плеча. Он звал некоего Рейнольдса. Не представляю, кто бы это мог быть. А дом, который он искал, сгорел дотла — не исключено, что он еще застал пожар. Вдобавок неизвестный пытался угрозой заставить меня отказаться от расследования. По-моему, очевидно — медлить нельзя, тайна требует раскрытия!

— В этой статье, — раздумчиво проговорил полицейский, — сказано, что По был писателем.

«Уже прогресс», — мысленно обрадовался я, а вслух подтвердил:

— Да, причем моим любимым писателем. Если вы выписываете журналы, держу пари, вам попадались его произведения; должны были попадаться! — И я перечислил самые известные рассказы, напечатанные в журналах: «Убийство на улице Морг», «Тайна Мари Роже», «Похищенное письмо», «Это ты!», «Золотой жук»… Я думал, общий для этих рассказов посыл, состоящий в раскрытии преступления, должен вызвать профессиональный интерес у сотрудника полиции.

— Как, вы говорите, его фамилия? — перебил вдруг клерк. — По?

— По, — пожалуй, слишком резко подтвердил я.

Этот феномен всегда ставил меня в тупик. Многие рассказы и стихи Эдгара По снискали огромную славу сами по себе, однако странным образом затенили автора, лишив его заслуженного признания. Сколько людей, с удовольствием декламировавших поэму «Ворон» целиком, а заодно и пародии на нее (например, «Индюк»), не могли назвать имени автора! Эдгар По привлекал читателей, которые находили удовольствие в его произведениях, однако отказывались это признать; произведения как бы поглотили автора.

Вот и сейчас клерк повторял фамилию По и посмеивался, будто в этом слове было нечто соблазнительное и запретное.

— А ведь вы, мистер Уайт, — обратился он к своему начальнику, — и впрямь кое-что читали. Помните рассказ про изуродованные трупы, обнаруженные в запертой комнате? Парижская полиция терялась в догадках, а потом выяснилось, что женщин — кто бы мог подумать! — убила обезьяна, которая сбежала от матроса! — И клерк ссутулился по-обезьяньи.

Уайт нахмурил брови.

— Там еще действует этот чудак-француз, — продолжал клерк. — Он любое преступление раскрывает с помощью своей удивительной логики, сразу ему все понятно, что да как происходило.

— А зовут его мосье Дюпен, — добавил я.

— Да-да, припоминаю, — сказал Уайт. — И знаете что, мистер Кларк? Все эти логические рассуждения, вместе взятые, не годятся даже на то, чтобы изловить самого пошлого балтиморского карманника. — Свой комментарий Уайт сопроводил усмешкой. Клерк, поначалу растерявшийся, быстро сориентировался и последовал примеру начальника. У него смешок получился несколько визгливый. Таким образом, двое — клерк и полицейский — смеялись, я же глядел мрачно, как гробовщик.

Я почти не сомневался: из произведений По эти люди могли — или пытались — почерпнуть немало полезных навыков, однако префект парижской жандармерии (над которым Дюпен неизменно одерживал верх) — и тот скорее, чем мои собеседники, понял бы, что нынешний случай принадлежит к разряду загадочных, необъяснимых, роковых.

— А что, мистер Кларк, газетчики тоже полагают, будто в деле могут обнаружиться неожиданные подробности?

— Увы, нет. Я говорил с редакторами, убеждал их, но пока безрезультатно. Разумеется, я и впредь намерен задействовать все свои связи для раскрытия дела, — заверил я.

Пока я излагал остальные детали, взгляд Уайта оставался скептическим. Впрочем, поразмыслив, Уайт, к моему удивлению, признал, что дело подлежит полицейскому расследованию. Мне он посоветовал положиться на его профессионализм и ни с кем не обсуждать обстоятельства смерти Эдгара По.

В течение нескольких дней ничего примечательного не произошло. Наши с Питером услуги понадобились весьма состоятельным гражданам. С Хэтти я виделся на званых обедах, а также на Балтимор-стрит, где она прогуливалась с тетей Блум; мы обменивались новостями. Как всегда, само звучание голоса Хэтти действовало на меня успокаивающе. А потом я получил записку от Уайта. Позабыв обо всех делах, я помчался в полицейский участок.

На сей раз не пришлось требовать, чтобы позвали Уайта, — он вышел сам. По странной судороге, что кривила его рот, я сделал заключение: Уайт имеет сообщить нечто важное. Я спросил, каких успехов добилось следствие.

— О, как вы удачно выразились — успехов! Именно это слово я и сам хотел употребить! — Уайт пошарил в ящике бюро, извлек стопку газетных вырезок и вручил мне.

— Но, мистер Уайт, эти материалы могут вам понадобиться в ходе дальнейшего расследования!

— Дальнейшего расследования не будет, мистер Кларк, — отрезал Уайт, усевшись на стул.