Ловушка для дураков - Татьяна Моспан Страница 16

Вездесущий Яшка, проживающий в таких же примерно условиях, что и Хорь, знал все, что происходило в округе.

— Смотри, смотри, — дергал он Хоря за рукав, показывая на прехорошенькую кисоньку, гордо шествующую с портфелем из музыкальной школы. — Мне про нее Борька из третьего подъезда говорил…

Кисонька в свои пятнадцать лет была необыкновенно хороша и недоступна для такой шпаны, как Хорь. Маменькина дочка.

— Собрались у Борьки вчетвером, пока родители на работе. Эта мамзель с ними. Понял, четверо ребят и она. Бутылочку крутанули. Борис вторым был как хозяин квартиры. По очереди они на нее залезали, понял, нет? Трое в коридоре дожидаются, а один с этой кисонькой. Во как!

Хорь страшно завидовал этой компании и Яшке, у которого не было комплексов.

К тому времени, когда ему исполнилось шестнадцать лет, мать совсем спилась.

В жизни Хоря это мало что меняло. Не изменилось и его отношение к женскому полу. Казалось, что девицы, стоит им лишь взглянуть на него, каким-то своим особым чутьем догадываются о его мужской слабости.

Одна привокзальная сучка так ему и сказала, нечего, мол, время с тобой терять. И потом еще насмехалась: евнух, мерин выхолощенный. Он избил ее до потери пульса, но помогло это мало.

Его болезненное самолюбие получало удар за ударом.

Просмотр эротических фильмов желаемого результата не давал. Они вообще на него плохо действовали. Вроде бы слегка заводился вначале, а потом… Потом было еще хуже, с ним начинали твориться непонятные вещи. Энергия, не найдя выхода, копилась, а потом как будто что-то взрывалось и, как яд, как зараза, мгновенно распространялась внутри. Он становился бешеным и в такие минуты мог сотворить, что угодно.

Раз от разу переживать такие моменты становилось все труднее. Однажды он, не владея собой, расколотил видюшник. То, что это болезнь, он понял, когда на него накатило без очередного просмотра порнухи. К врачу он не хотел обращаться. И еще он понял, что после приступов бешенства наступало облегчение.

Он боялся только одного, что о его недееспособности узнают другие, и тогда авторитет неизбежно падет.

Он и срок в колонии перенес легко по сравнению с другими. Мужики на стенку лезли, тоскуя по бабе, а ему хоть бы что. Кто сильнее, петушил других. Его не трогали, он умел за себя постоять.

С импотенцией было покончено неожиданным образом.

Хорь — тогда он, вернувшись из колонии, только-только начал сколачивать свою бригаду, — должен был встретиться на Курском вокзале с одним знакомцем, с которым имел дело еще до отсидки. Приятель запаздывал.

Тем временем к Хорю подвалила девица. Она стала неумело заигрывать с ним. Малолетка, в грязной потрепанной одежде, но личико смазливое.

— Больная, небось, — Хорь оглядывал ее ладную фигурку с упругой маленькой грудью.

— Не-а, — смеялась девчонка, глядя на него голодными глазами, и не отставала. — Я приезжая. Есть, пить надо.

Знакомец Хоря так и не пришел, и настырная девица утянула Хоря на ближайшую стройку.

— Местечко тихое, никто не побеспокоит, — твердила она.

Она была послушна и ласкова, а самое главное, Хорь не боялся, что его высмеют.

— Да я не очень…

Он без стеснения сказал ей о своих сложностях, сам не ожидая от себя такой откровенности. Надоело быть зажатым.

Малолетка оказалась на редкость умелой.

— Я вижу, ты хороший, — говорила она слова, которые ему не говорил никто. — Прошлый раз пошла с двумя, наиздевались, избили, не заплатили ни копейки, все, что было в кошельке, выгребли, да еще догола раздели, а одежду спрятали. Еле нашла потом, ладно — ночи теплые, — рассказывала она.

— Ты давно этим занимаешься?

— С четырнадцати лет, а что?

Было видно, что она не придавала значения таким пустякам.

Этот разговор подействовал на Хоря странным образом. Плохо умытая малолетняя девчонка, в которой сочетались провинциальная непосредственность и циничность бывалой шлюхи, смогла сделать то, чего до сих пор не удавалось никому. Она называла вещи своими именами, не стесняясь, подсказывала неумелым мужским рукам, и это бешено возбуждало. На заваленной строительным хламом стройке Хорь, благодаря привокзальной проститутке, впервые почувствовал себя настоящим мужиком. Она сделала невозможное — излечила его от импотенции.

— Тебе понравилось, еще придешь? — Она доверчиво, по-детски прижималась к сильному мужскому телу и преданно, как собачонка, заглядывала в глаза.

Он почувствовал, как внутри у него что-то всколыхнулось. Захотелось защитить ее, уберечь.

Она не просила денег, он сам сунул ей в руки мятые купюры, все, что у него было.

— Много. — Она нерешительно смотрела на Хоря, не решаясь принять деньги. — Не надо столько, лучше еще приходи.

— Приду. — Он накрыл ее ладошку своей ручищей и заставил опустить деньги в карман потрепанной куртки. — Купи себе что-нибудь из шмоток.

Она застыла в изумлении. Легкая морщинка пробежала по юному лицу. С тех пор, как погибла на заводе мать при взрыве, она ни от кого не слышала таких слов, уяснив раз и навсегда, что заботиться о себе придется самой.

Слова незнакомого парня разбудили в ней давние воспоминания, но она быстро пришла в себя.

— Скоро? Скоро придешь? — вцепилась она опять в сильную руку.

Девчонка не отставала, и Хорю это было приятно.

— Дела устрою и через два-три дня заеду.

— Ой, хорошо! — Она, как ребенок, простодушно захлопала в ладоши. — Ты меня найди, я вон там всегда… — Она показала рукой на угол шумной площади. — Если только менты не загребут.

Он уходил от нее со странным чувством. Эта девчонка не только доставила ему удовольствие. Он почувствовал, что кому-то нужен на этом свете.

Через три дня он безрезультатно искал ее по всему вокзалу. Девчонки нигде не было. Хорь подумал, что даже не спросил, как ее зовут.

Когда в который раз обходил вокзал и площадь, к нему подошел низкорослый парень в серой куртке лет четырнадцати — пятнадцати с улыбочкой на лице.

— Нужен кто? — подмигнул он. — Народу пропасть, скажи, помогу.

Хорь сунул ему в руку деньги, и взгляд парня стал серьезен.

— Богатый дядя.

Как только Хорь стал описывать ему девчонку, взгляд парня потух.

— На, — он вернул ему деньги назад. — Ничего не знаю.

— Подожди, — попытался остановить его Хорь.

Видно было, парень чего-то испугался и врет.

— Отстань, в натуре! — завизжал тот, вырываясь из рук. — Чего привязался?

Хорю ничего не оставалось делать, как отойти в сторону. Он только что вернулся из заключения и навлекать на себя неприятности не хотел.