Гарпия с пропеллером - Дарья Донцова Страница 16

– Поэтому Соня принесла деньги домой. Смерть настигла ее вродном подъезде. Какие-то подонки ударили почтальоншу по голове, забрали сумкуи убежали. Дело было вечером, основная масса жильцов уже сидела по домам, телонашли около десяти, когда негодяев давным-давно и след простыл.

– Откуда же преступники узнали, что у нее в сумке деньги? –тихо спросила я.

Равиля махнула рукой:

– На почтальонов часто нападают. День, когда выдают пенсии,строго определен. Небось проследили за Сонькой, утром-то народу много на улице,а она еще мало походила и домой пришла. Вот и решили вечером налететь, зналинебось, что должна деньги до конца разнести. Где уж женщине с бандитамисправиться!

– Им охрану не дают? – не успокаивалась я. – Ведь понятно,что почтальонша с сумкой, набитой банкнотами, лакомый кусочек для преступников.

Равиля грустно усмехнулась:

– Скажете тоже! Охраннику платить надо, а где средствавзять? Когда в ноябре в соседнем отделении двух почтальонш убили, остальныестали требовать, чтобы их в день пенсии на такси возили… Только ничего невышло, начальство категорично заявило: «Желаете на авто кататься – платитесами».

Я вернулась в машину, села за руль и закурила. Вот ужникогда не думала, что почтальона с деньгами никто не охраняет. Бедная Сонявчера еще строила какие-то планы, мечтала, надеялась, жила, а сегодня лежит вморге. И главное, что преступников не найдут, если они, конечно, не станутрегулярно промышлять разбоем. Как-то раз Дегтярев сказал мне:

– Хуже всего раскрываются дела, связанные с грабежом наулице. Подбежали, ударили, отняли кошелек и унеслись. Если преступников незадержали сразу, пиши пропало.

Жаль, что я не успела показать Соне фотографию. Однакостранно, почему же Олег сам не положил конверт в ящик? Соне он сказал, что неможет пройти в подъезд из-за лифтерши, якобы баба Клава не пустила его.

Зная характер Клавдии, удивляться не приходится, только онаведь отлично знала Гладышева, он же много лет жил в этом доме. Так почему он несам отнес конверт?

Я раздавила окурок в пепельнице. Совсем ты, Дашутка, умалишилась. Ясно почему: Олег не захотел светиться именно потому, что баба Клаваего великолепно знает. Дежурная, естественно, в курсе того, что жилец бесследнопропал больше года назад. Как вы думаете, что бы она предприняла, увидевГладышева на пороге? Мне думается, что бывшая тюремщица поступила бы так, какпредписывала ее прежняя должностная инструкция: заперла бы беглеца между двумярешетками и позвонила в милицию.

Я завела мотор и поехала в сторону центра. Вот оно,последнее доказательство того, что Олег жив, здоров и находится в Москве. Любойдругой человек спокойно мог войти в подъезд. Баба Клава никогда не проявляланемотивированной злобности. Да, она задерживала тех, кто казался ейподозрительным, но с остальными людьми разговаривала вполне нормально.Предположим, ей не понравился человек, принесший конверт, но ведь она моглавзять письмо и сама положить в ящик. Нет, приходил именно Олег, и я обязананайти его, не прибегая к помощи Дегтярева. Почему? Ну, во-первых, простообидно, когда тебя оскорбляют, считая ни на что не способной дурой, аво-вторых… Была, была какая-то причина у Олега скрыться, скорей всего, онсовершил нечто предосудительное, поэтому и прячется. Я же его старый,проверенный друг. Вот найду Гладышева и помогу ему уехать из России вместе сЛенкой, которая, дай бог, к тому времени поправится, и Алешей.

Справа по курсу возникла вывеска закусочной. Очень хорошо,сейчас зарулю в эту забегаловку, съем сандвич и спокойно подумаю.

В небольшом зале толпилось чересчур много народа. У окназаливался плачем ребенок, которому дали в подарок не ту игрушку, а в центре, засдвинутыми столиками веселилась большая компания тинейджеров, демонстративногромко обсуждающих свои сексуальные подвиги. Я взяла сандвич, мороженое врожке, стаканчик того, что здесь гордо именовали «капуччино», и пошла в свой«Пежо»: есть и думать нужно в относительном покое.

Сандвич я держала в руках, стаканчик с суррогатом кофепоставила в специальное углубление возле стеклоподъемников, оставалосьпристроить рожок. Через секунду и ему нашлось место – я сунула его в подставкудля мобильного. Уж не знаю, из чего сделано это мороженое, но таять ононачинает не сразу, что, на мой взгляд, свидетельствует об исключительнойвредности лакомства.

Развернув хрусткую бумажку, я впилась зубами в кунжутнуюбулочку. Да, эта еда вредна, но как вкусно!

Значит, так, попробуем воспроизвести в уме, как провел Олегтридцать первое декабря. Мы с Ленкой столько раз вспоминали тот день, что всепередвижения Гладышева я могу назвать с точностью до минуты.

Утром Олег встал, принял душ, выпил кофе и сказал Ленке:

– Сейчас поеду на работу, там, очевидно, сегодня незадержат. Сразу из Дома моделей рвану в Ложкино, поздравлю Дашку и назад.

– Только не очень задерживайся, – попросила жена.

– Нам в ресторан к одиннадцати, успею, – ответил Олег.

Ленка обиделась:

– Интересное дело! Между прочим, мне хочется сесть с тобойвдвоем у елки и выпить шампанское, проводить старый год, вручить тебе подарок.

– Не дуйся, котик, – засмеялся муж, – я просто дразнил тебя.Ясное дело, вернусь в районе шести-семи. Кстати, о подарках. Помоги мнеоттащить пакеты в машину.

Ленка надела шубу и, пока муж грел мотор, разместила назаднем сиденье предназначенные нам сувениры. Потом Олег поцеловал ее и шепнул:

– Может, успеем не только шампанское выпить, а то жди потомцелый год, до первого января…

Ленка рассмеялась, Олег нажал на газ, «Жигули» бодропокатили по шоссе. Больше подруга мужа не видела. Правда, он позвонил ей врайоне часа и весело сообщил:

– Гарик проявил чуткость и всех отпустил по домам. Сейчаснарод чокается бокалами, а я понесусь в Ложкино.

– Смотри не пей, – предостерегла его Ленка, – сегоднягаишники всех проверять будут, кучу денег отдашь.

– У меня с собой только двести рублей, – засмеялся Олег, –но прикладываться к шампанскому не стану, надеюсь, заботливо приготовленная длянас бутылочка будет стоять возле разобранной кровати часов этак в пять илишесть. До одиннадцати нам хватит времени.

– До девяти, – поправила Ленка.

– Это почему? – удивился Олег.

– В десять нам выезжать, а надо еще одеться, накраситься,причесаться.