Киллер - Элмор Леонард Страница 16

Лионель сделал вид, будто должен подумать.

— Не знаю, возможно. Надо бы глянуть, стоит ли, в смысле — есть ли где утиная высадка.

— Где, на болоте?

Лионель взглянул на слоистые облака с темной подложкой под ними.

— Съезжу к Сент-Энн, гляну, как там. Может быть, не знаю…

— Давай махнем сейчас на твоей лодке, Ричи никогда не видел болота.

— Видел одно. Насмотрелся со стороны…

Арман бросил на Ричи жесткий взгляд, и тот добавил:

— Но я никогда не видел болота с лодки.

— Послушайте, парни, вы хотите ехать прямо так? — спросил Лионель, кривя рот в улыбке.

Арман застегнул пуговицы на пиджаке и вытянул руки.

— А что? Я всегда надеваю этот костюм, когда отправляюсь на утиную охоту. А мой приятель и вовсе не первой свежести. — Арман ткнул пальцем в перепачканный пятнами крови спортивный пиджак Ричи. — Парочка пижонов готова к охоте. — Он обернулся к Лионелю. — Ладно, потопали.

Лионель повернулся и, переваливаясь с ноги на ногу, захромал к реке.

— Лионель, расскажи этому парню, как ты свалился и переломал ноги, — сказал Арман, следуя за ним по дорожке.

— Так оно и было, — откликнулся Лионель.

— Скажи, на какой высоте ты находился.

— Семьдесят футов.

— Мать твою, и как он только уцелел! — воскликнул Ричи, шагавший за Арманом.

— Скажи ему, на что ты упал. Как вы называете эти хреновины, которые торчат из бетона.

— Арматура, — ответил Лионель.

— Арматура, — бросил Арман через плечо. — Он упал прямо на одну из них.

— Ё-мое!

— Можно сказать, он сел на эту хреновину.

— Ё-мое! А она не проткнула ему задницу?

— Вошла прямо в зад, — бросил через плечо Арман, когда они подошли к причалу, где болталась алюминиевая, с мотором в сорок лошадиных сил, привязанная к колышку лодка Лионеля.

Лионель повернулся к ним и сказал:

— Арматура прошла сквозь меня и вышла на спине, там, где почка, точнее, где она была раньше.

— Ё-мое! — Ричи покачал головой.

— У него всего одна почка.

— Я лишился почки, сломал ноги, и пришлось заменить коленный мениск на пластиковый, вот этот. — Лионель показал какой. — Но мне повезло, потому как, не зацепи меня эта арматурина, я бы расшибся насмерть. Она меня самортизировала. — Направляясь к лодке, он спросил: — Что вы еще хотите узнать?

— Это случилось десять лет тому назад, да? — спросил Арман.

— Больше. Тогда мы строили Центр возрождения в Детройте. Лет четырнадцать уже. — Он развязал бечевку и, придерживая для них лодку, протянул руку. Ступая на борт, Арман ухватился за нее, а Ричи сделал вид, будто ее не заметил.

— Вчера ты беседовал с одним парнем, — сказал Арман. — Я обратил внимание на то, что он тоже монтажник.

— Да, он в то время работал вместе со мной, — ответил Лионель. — Кажется, тогда мы с ним и познакомились. Он был еще панком.

— Но не сейчас, да?

— Панками монтажники кличут учеников. Можешь мне поверить, сейчас он совсем не панк.

— Как его зовут?

Арман ждал. Лионель смотрел в сторону дома, о чем-то размышляя, и, возможно, его не слышал.

— Я должен оставить жене записку, — сказал он. — Она повезла дочку на ледовый каток в спортивный центр.

Арман глянул в сторону дома, потом на Лионеля у причала:

— Наша прогулка не займет много времени.

Появился сухогруз, маленький, однако возвышавшийся над ними, когда проплывал мимо. Лионель сообщил, что сухогруз направляется на элеватор в Уоллесберге. Теперь он разъяснял им все, не дожидаясь вопросов.

Поначалу река Снай напоминала обыкновенную реку с берегами по обеим сторонам, лесополосами и зарослями, которые Лионель называл кустами. Но по мере того, как они продвигались к югу, ее берега превращались в болота.

— А где земля? — спросил Арман. — Здесь некуда высадиться.

Лионель вроде как улыбнулся.

— Видишь, там — топь. Когда вода поднимается, можно протолкнуть по ней лодку и найти ондатр.

— Где? — оживился Ричи. — Я не вижу никаких ондатр.

— Они увидят тебя первыми, — усмехнулся Лионель. — У меня там ловушка. В том месте, где они вылезают.

— А ты их ешь?

— Иногда, — ответил Лионель. — Жарю мясо на вертеле либо тушу в горшочке. Вообще-то ондатры жрут все подряд, поэтому многие их не едят из-за боязни травануться.

— Тогда на кой черт они нужны?

— Хорошая шкурка стоит пятьдесят-шестьдесят баксов.

— Ё-мое! И это все?

— Глянь на небо, — сказал Лионель. — Ты хотел видеть уток, да и вообще надо проследить, где они садятся.

— У меня болит челюсть, и мне холодно, — поежился Ричи.

Арман вспомнил о том жарком лете, когда он был здесь много лет назад.

— Все выглядит по-другому… на воде, — сказал он.

— Ты просто никогда не забирался так далеко, — откликнулся Лионель. — Ты и твои братья. Здесь нет ни кошек, ни собак, в которых можно стрелять.

— Продолжай в том же духе, и я превращу тебя в ондатру. — Арман покосился на Лионеля. — От своей бабушки я научился ворожбе. Когда-то давно она собиралась превратить меня в сову.

— Жаль, что не превратила.

Арман повернулся и окинул Лионеля взглядом с головы до ног.

— Что ты хочешь этим сказать?

— Сова — птица мудрая, — усмехнулся Лионель, потом добавил: — Если хочешь превратить меня в ондатру, подожди до весны, когда у них случка. Тогда я хоть словлю кайф.

— Ты и так его ловишь! — хмыкнул Арман. — Живешь в таком райском уголке, как этот.

Он замерз и хотел, чтобы они побыстрей закончили эту поездку. На Лионеле была выцветшая от пота рубашка, джинсы и рваные кроссовки, но он, казалось, не чувствовал холода. Ему здесь все нравится, его ничем не проймешь!

— Сколько с нас завтра? — спросил Арман.

— По сотне с носа.

— Без скидки, да? Мог бы и подешевле, старые друзья как-никак…

Лионель помолчал, потом сказал:

— Тебе понадобится малокалиберная винтовка, могу одолжить свою. А ты купишь патроны.

— А как насчет того монтажника? Берешь его с собой на охоту?

— Иногда. Он из тех, кто не стреляет, если не собирается есть дичь. Мне кажется, ему не нравится щипать уток. Моя жена делает это для охотников. Она, так сказать, уткощипательница, — усмехнулся Лионель.