Клинический случай - Карл Хайасен Страница 16

– Кто был на этот раз?

– Какая-то мальчиковая группа. Название не помню. – Я провожу холодной влажной бутылкой по лбу.

Хуан как-то напряжен.

– Тебе сейчас сколько… тридцать четыре? – спрашиваю я.

– Только не сегодня, Джек.

Но меня уже понесло:

– Ты должен радоваться, приятель. Ты уже протянул дольше, чем Кит Мун или Джон Белуши. [25]

– Зачем ты это делаешь?

Я включаю «Роллингов» [26]– с ними никогда не прогадаешь. Хуан знает почти все песни, даже самые ранние. Ему было шестнадцать, когда в 1981 году он со своей двенадцатилетней сестрой приплыл в Ки-Уэст на старом рыбацком суденышке из кубинского порта Мариэль, и с тех пор он тут полностью освоился. На суденышке было тридцать семь беженцев, и в их числе несколько отпетых преступников, которых Кастро шутки ради выпустил из тюрьмы и отправил в Майами.

Все в газете знают, что Хуан приплыл с Кубы. Но они не знают, что случилось темной ночью в открытом море во время путешествия – эту историю Хуан как-то поведал мне, перебрав мартини. Один из уголовников решил развлечься с сестрой Хуана, а его подельник согласился постоять на стреме. Оба они не обратили внимания на тощего брата девочки, который умудрился где-то раздобыть пятидюймовую отвертку. Много часов спустя, когда суденышко пришвартовалось в Ки-Уэст, иммиграционные чиновники насчитали только тридцать пять пассажиров, в том числе Хуана и его сестру в разорванном платье. Остальные беженцы ни словом не обмолвились о происшествии.

Хуан отхлебывает пива и говорит мне:

– А статью ты сегодня реальную отгрохал.

– Да ладно. Перестань.

– Чем ты недоволен?

– Да это же некролог.

– Эй, мне было интересно. Я помню, слышал «Блудливых Юнцов» по радио, – говорит он. – «Тролль в штанах» ничего была песенка.

– Да, ничего. – Мне не терпится рассказать Хуану про загадочную гибель Джимми Стомы, но я спрашиваю себя: может, ему уже все известно? Если так, значит, они с Эммой ближе, чем мне казалось. – Она тебе рассказала? – спрашиваю я.

– Кто? А, Эмма?

– Нет, Мадлен, блядь, Олбрайт. – Я ставлю пустую бутылку на пол. – Послушай, я надеюсь, что не помешал вам сегодня. При обычных обстоятельствах я бы никогда…

– Не помешал, – ухмыльнулся Хуан. – Я помогал ей с компьютером. Браузер новый поставил.

– Не сомневаюсь.

– Нет, честно. Только и всего.

– Тогда почему ты не выглянул и не поздоровался?

– Она меня попросила.

Как это похоже на Эмму! Она подумала, что присутствие Хуана, моего друга и ее потенциального секс-партнера, подорвет ее превосходство в отношениях журналиста и редактора.

– Иди ты, – комментирую я. – А я уж было подумал, что она привязала тебя к кровати.

– Если бы, – снова улыбается Хуан. Иногда он слишком очарователен.

– Так она рассказала тебе или нет?

– Зачем ты заходил? Естественно, рассказала.

– А она рассказала, что мне ответила?

Хуан сочувственно кивает:

– Да уж, вломила тебе по самое не балуйся.

– Вот поэтому я и решил нажраться.

– Три бутылки пива – это не нажраться, Джек. – Он посчитал пустую тару на полу. – Три бутылки пива – это смыть плохое настроение.

– Как же мне быть с Эммой? – Я расправляю плечи. – Постой-ка, почему я спрашиваю это у тебя?

– Потому, что я мудр не по годам?

– Сделай мне одолжение, – прошу я. – Если ты с ней спишь, не говори мне. Просто смени тему – и я все пойму.

– Договорились, – решительно кивает Хуан. – Кстати, говорят, что Марино собирается вернуться из отставки.

– Очень гладко сменил тему, придурок.

– Джек, я не сплю с Эммой.

– Прекрасно, – говорю я, – значит, ты с полным правом можешь дать мне совет. Эта женщина хочет сбагрить Джимми Стому в Городские Новости. Моя история, Хуан, а эта бесчувственная сучка хочет ее у меня отобрать!

– А я-то думал, что Спорт – это гадючник.

И тут я его спрашиваю:

– Ну что ты в ней нашел?

Хуан колеблется. Я знаю, это вовсе не оттого, что он подбирает слова – он отличный журналист, куда лучше, чем я, хоть и пишет на неродном языке.

– Эмма не такая, как другие, Джек.

– Как и двухголовый скорпион.

– Если хочешь, я с ней поговорю.

– Нет!

– Я просто пытаюсь помочь.

– Ты не понимаешь, – говорю я. – У нас с Эммой отношения развиваются по особому сценарию.

Правой ногой Хуан пристукивает в такт музыке; Джаггер поет про уличных бойцов. [27]

– Это мой материал, – продолжаю ворчать я. – А она хочет его у меня забрать.

– Мне жаль, старик. – Хуан знает, что со мной случилось, все это тошнотворное дело. Он знает, в каком я положении в газете. Он зовет меня «некроман», чтобы сгладить углы, но ему действительно не нравится эта ситуация. И с этим ничего не поделаешь. Он – звезда, а я – шакалье дерьмо.

– Увольняйся, – советует он мне от чистого сердца.

– Это все, что ты можешь сказать?

Хуан советует мне уволиться с тех самых пор, как меня перевели в раздел Смертей.

– Именно этого Эмме и надо – она тебе не говорила? Именно этого все они добиваются. Поэтому я не уволюсь, Хуан, по крайней мере до тех пор, пока они не начнут умолять меня остаться.

Он не в настроении для моих проникновенных речей. Не знаю почему.

– Расскажи мне про Джимми Стому, – просит он.

И я рассказываю.

– О'кей, – произносит он после минутного размышления, – давай предположим, что вскрытия не было. Но что это доказывает? Это же Багамы, Джек. Думаю, они повидали немало утонувших дайверов на своем веку.

– Но что, если…

– В любом случае кому понадобится убивать бывшую рок-звезду? – беззлобно спрашивает Хуан.

– Может, и никому, – признаю я. – Но я так и не узнаю наверняка, если Эмма не освободит меня на пару дней.