Пуля для следователя - Фридрих Незнанский Страница 16

— Если я быстро освобожусь, то тоже подскочу в прокуратуру, — сказал Яковлев, когда муровская машина остановилась возле «Старой мельницы». — Вы примерно до какого часа там будете?

— Наверное, до трех. В случае чего созвонимся.

Турецкий специально приехал пораньше, чтобы до разговора с прокурором посмотреть дела, отобранные им у Юрия Поливанова.

Касаткина они застали в его кабинете. Высокий, худощавый человек в коричневом костюме и полосатой рубашке с галстуком, Марат Александрович подготовился к визиту москвичей. Он сразу показал им все папки с нужными делами. Турецкий велел Галине читать про фальшивые банкноты, а сам принялся изучать дело про убийство троих предпринимателей, время от времени задавая Касаткину уточняющие вопросы.

— Если я правильно понял, металлургический завод — это холдинг, куда входят еще два предприятия поменьше: механическая фабрика «Стандарт» из Нижегородской области и «Прибормонтаж» из Владимирской.

— Да, они коллективные владельцы акций металлургического. У них на двоих было тридцать три процента.

— И все три совладельца почти одновременно убиты. А новый генеральный директор головного предприятия, заняв этот пост, до сих пор не появлялся в России.

— Балясников живет за границей, кажется в Люксембурге. Тут работают по доверенности его люди. Но договор с Охапкиным насчет новой сигнализации подписывал он. Видимо, кто-то к нему ездил в Люксембург. Не удивлюсь, если это был сам Охапкин. Или гендиректор заранее поставил отдаленную дату.

— Неужели Охапкина до сих пор не могут найти? — удивился Александр Борисович, уже узнавший это из материалов дела.

— Выходит, так. Наверное, при составлении договора пользовался фальшивым паспортом.

— Аванс этот, сто тысяч, он получил?

— Не знаю, как раз сейчас и занимаюсь выяснением. У Юрия Павловича никаких данных на этот счет не оказалось.

По мере чтения у Турецкого возникали новые вопросы. Чтобы не повторяться, решил обратиться с ними непосредственно к прокурору. Все-таки Юрий Поливанов регулярно отчитывался ему о ходе следствия.

Стоило Александру Борисовичу войти в кабинет, как Селихов с места в карьер начал почему-то говорить о судах присяжных. Он прочитал в газете статью, критикующую эту судебную разновидность, и теперь полемизировал с ней, излагая свои соображения московскому «важняку». Утверждал, что суды присяжных — это высшее проявление демократического правосудия, потому что штатные судьи в большинстве своем послушны или продажны, а присяжные искренни и беспристрастны.

Турецкий в зародыше пресек риторический диспут, заговорив о том, ради чего пришел:

— Виктор Николаевич, насколько я понял из дела об убийстве троих бизнесменов, в числе которых генеральный директор металлургического завода, его длительное время пытались сместить с должности. В конце концов соперникам это удалось.

— Такое сейчас случается сплошь и рядом, — вставил прокурор.

— Трудно отрицать. В данном случае получается, что Поливанов достаточно близко подошел к развязке. И в то же время в его доказательной базе отсутствуют некоторые опорные точки.

— Какие вы имеете в виду?

— Ну, например, из дела ясно, — надев очки, Александр Борисович, посмотрел на листок бумаги со своими записями, — что летом прошлого года арбитражный суд Нижегородской области прекратил производство по иску коллективного акционера металлургического завода — механической фабрики «Стандарт» — об исполнении решения совета директоров о назначении нового гендиректора. При этом истец предоставил в суд выписку из протокола совета директоров, характеризуя ее как фиктивную. Из контекста следует, что эта выписка имеется в деле. Однако я ее там не обнаружил.

— Куда ж она могла деться?!

— Вы меня спрашиваете?! А я как раз хотел узнать об этом у вас.

— Ах, Александр Борисович, как четко вы уловили специфику столь запутанного дела, — с нотками восхищения в голосе усмехнулся Селихов. — Я над ним долго голову ломал, а вы — раз-два и в дамки. — Он посерьезнел. — Вы знаете, я тоже обратил внимание на отсутствие этого и ряда некоторых других документов. Спрашивал Поливанова и не мог добиться внятного ответа. Получалось, вроде бы они есть, указаны в описи, упоминаются, и в то же время их нет. Такой вот парадокс. Конечно, о мертвых принято говорить либо хорошо, либо ничего. Но мы все-таки не в курилке судачим, не перемываем людям косточки от нечего делать. Я объясняю все эти огрехи элементарной несобранностью. К Юрию все относились прекрасно: замечательный сын замечательного отца, у него масса положительных качеств. Однако иногда он сильно злоупотреблял нашим доверием, действовал спустя рукава, надеялся на извечный русский «авось». Так и с этим делом. Расследовал он его долго и малоэффективно. В конце концов я отобрал у него два дела под благовидным предлогом. Сказал, что одно вообще прекращаю, хотя полной уверенности о его прекращении у меня нет и сейчас.