На краю - Николай Свечин Страница 16

— Сколько было в той партии? — спросил Лыков.

— Кто теперь скажет? — махнул рукой генерал. — Одни говорят — четыре тысячи человек, другие называют шесть тысяч.

— Много. Как же Грибский собирался их переправить? Ведь столько лодок потребовалось бы…

— Черт его знает, о чем он тогда думал. Видать, растерялся и утратил контроль. А новобранцев при колонне было всего восемьдесят. Пожелай китайцы разбежаться — перебили бы парней в момент, с таким численным превосходством. Но никаких попыток не было, люди покорно шли, как потом выяснилось, на убой. А начало июля, жара… В колонне много стариков, детей, и они начали отставать. Упали, встать сил нет… Полицейский пристав, командовавший всей операцией, приказал новобранцам рубить таких топорами.

— Не может быть! — одновременно воскликнули питерцы. — Что с ним потом сделали, под суд отдали?

— Чего не знаю, того не знаю, — зло ответил генерал-майор. — Даже фамилию того дурака не помню.

— Тут не дурак, тут негодяй, — так же зло парировал Лыков. Губернатор поднял ладонь в знак согласия и продолжил:

— Десять верст шли они по солнцепеку, теряя одного за другим. Около сотни, как говорят, осталось лежать на дороге. А когда пришли в поселок, к новобранцам присоединились местные казаки во главе с атаманом. И добровольцы налетели, всякий сброд, бузуйня ^[33]. Почуяли кровь и наживу!

Так… Выбрали ребята место для переправы. Амур возле Верхне-Благовещенского шириной сто саженей, глубина не менее двух — утонуть вполне хватит. И очень сильное течение. Когда стали китайцев загонять в реку, первые тут же ушли на дно… Остальные, увидев такое, отказались. И тогда их начали возле уреза воды казнить. Сбежались отовсюду живодеры… Поперло из русского народа самое дурное. Резали, стреляли в упор и тут же грабили покойников. На глазах у начальства. Самое страшное — в истреблении приняли участие дети. Увы, горькая правда. Отцы решили натаскать своих волчат — так, что ли? И подростки, малолетние и неразумные, наравне со взрослыми лили кровь, отбирали жизни. На берегу, как потом рассказывали очевидцы, образовался целый вал из трупов. Шутка ли — четыре тысячи человек! Спасаясь от неминучей смерти, многие кинулись-таки в воды Амура. До того берега доплыли около ста счастливчиков. Прочие погибли. Некоторые новобранцы отказались резать беззащитных людей. Так казаки приставили им шашки к горлу и сказали: сами тут ляжете, мы прибьем вас за измену.

— Выходит, за пятерых убитых при обстреле русские отправили на тот свет четыре тысячи китайцев? А может, даже шесть? — уточнил статский советник.

— Больше. Вплоть до восьмого июля таскали на берег другие партии, помельче. Пока шашки не затупились. Общим счетом еще несколько сотен прибавили к первым жертвам. Вот, прикидывайте…

— И никого потом не наказали?

— А не до того было. Боксеры устроили резню в Пекине, растерзали всех христиан, кого нашли. Они первыми показали пример жестокости. Азиатчина! Великим державам пришлось вводить в Дайцинское государство ^[34] войска, подавлять восстание. Когда все затихло, искать виновных в благовещенской резне показалось уже поздно. Историю постарались забыть. Тем более, повторю, что и резню в столице, и обстрел мирного города желтые начали первыми.

Они допили чай, и полицмейстер вступил в разговор:

— Видимо, наш Христосик, который потом перелицевался в Чуму, был в той толпе и помогал папаше убивать китайцев. Так следует из слов Кувалды?

— Так, — подтвердил Лыков.

Генрих Иванович продолжил:

— И эта сцена насилия и жестокости могла повлиять на ребенка очень сильно. Повредив неустойчивую детскую психику.

— Могла.

— Затем каторга, смерть отца от рук хунхузов. Опять китайцы виноваты. Ну и… Приют довершил дело: сами понимаете, что творится в таких заведениях.

Все согласились с выводами полицмейстера. Ребенок под руководством кретина-отца сделался убийцей. От такого опыта какой-то винтик сломался у него в голове. Понравилось казнить людей? Бывают такие звери… И вот звереныш вырос, вошел в силу и теперь представляет для общества большую опасность. Надо поймать его поскорее.

— Господа, — опять взял слово губернатор. — Кто там грабит полковые суммы, доподлинно мы пока не знаем. А вот кто режет китайцев, кажется, выяснили. Действительно, спасибо статскому советнику Лыкову за добытые сведения. Поразительно: чуть не в день приезда открыть то, что мы здесь долго не могли разузнать… Выскажу свое мнение, что надо бросить все силы на поиск и арест маньяка. Согласны? Если он замешан и в нападениях на казначейства, то тем лучше — одним зарядом двух зайцев.

— Мы согласны, — сразу заявил Алексей Николаевич. Он-то был уверен, что шайка Большого Пантелея замешана и там, и там.

— Тогда начинаем со сбора сведений, это по моей части, — подхватил подполковник. — Ищем все на Тертия Почтарева. Здесь у нас найдем быстро… если есть что искать. Я запрошу телеграфом канцелярию губернатора Сахалинской области — пусть скажут, что имеется у них на эту фамилию.

— Поставьте мою подпись, они быстрее ответят, — ввернул генерал.

— Слушаюсь, Михаил Михайлович. А вот что делать с приютами? Их вроде бы правда японцы переправили в нашу столицу. Туда обратиться лучше вам, господа питерцы.

— Статья о приютах была в «Тюремном вестнике», — вспомнил Азвестопуло. — Вы его выписываете?

— Мы — нет, — ответил Лединг. — Есть вероятность, что областная тюрьма выписывает. Я распоряжусь поискать.

На этом можно было расходиться. Лыков поехал допросить второго пленного, которого вчера сгреб Сергей. И долго не мог ничего добиться. Тот был напуган смертью атамана и молчал. Но в конце концов заговорил. Они впятером приехали во Владивосток из Хабаровска, промышляли три дня грабежами, и вот… Так-то он рядовой дергач ^[35], по фамилии Губин. Обретался при Кувалде на вторых ролях. Отсидел два года в арестантских ротах, научился там дурному. Атаман вчерась перед грантом ^[36] сказал к слову, что встретил знакомца с Сахалина. Где встретил? А в пивной Быдлова на Мальцевской. Знатный такой притон, там есть особая половина, в которой посторонних не бывает, только фартовые. Вот Агафон Нефедович и стренулся. Папаша, грит, у того знакомца хунхузами конченый, а сын косорылых с тех пор на дух не переносит; вот как бывает… А куда во Владивостоке без фырганов ^[37]? Шагу не сделаешь, чтобы не наступить на ходю.

— Ты видел этого знакомца? — без особой надежды на успех продолжил расспросы Лыков.