Ночи темной луны - Сергей Пономаренко Страница 16

Лед подо мной прогнулся сильнее, я чувствовал, что это предел его крепости. Но я не ощущал страха и был готов идти до конца. А может, я хотел умереть?

— Костик занимался распространением наркотиков в школе?

— Да, дядя Саша. Давайте вернемся! — сквозь слезы взмолился Влад.

— От кого он их получал? Не может быть, чтобы ты, его близкий друг, не знал этого!

— Честное слово, дядя Саша, не знал. Костик все держит в тайне… держал…

— Если это правда, то мы сможем сделать еще пять шагов. Если неправда, то лед нас не выдержит. Мы хоть и недалеко от берега, но здесь метров пять-семь будет, если на середине — шестнадцать. Ты любишь плавать в ледяной воде? Пошли! — Я хотел сделать шаг, но Влад заорал, удерживая меня:

— Стойте! Я только раз был при этом!

— Уже теплее… Давай адрес, и не надо так кричать.

— Если они узнают, что я… Дядя Саша, пожалейте! Если вы отправитесь к ним, то они и вас могут… как Костика.

— Это уже моя проблема, а за себя не беспокойся — я никому ничего не скажу. Я жду адрес или мы пойдем дальше?

— Один раз я ходил с Костиком, но остался внизу, возле подъезда. Это белый, облицованный плиткой девятиэтажный дом на углу Анри Барбюса и Предславинской, с правой стороны. Один он там такой, спутать невозможно. Второй подъезд. Квартиру не знаю, этаж предположительно второй или третий — дольше ждать лифт, чем подниматься, так Костик мне сказал.

— Как имя этого торговца? Ты должен знать!

— Бодя, Протагон его кликуха, наркоша конченый.

— Он был среди тех стриженых, которые стояли возле выхода из кладбища?

— Самый здоровый из них.

— Раз ты его в лицо знаешь, значит, не только у подъезда дежурил. Зачем они убили Костика?

— Не знаю! Честно! — Влад зарыдал, глаза у него закатились, того и гляди грохнется в обморок.

А лед и в самом деле ненадежный, сильно потрескивает. Бравада меня оставила, и на смену ей пришел страх. До берега недалеко, но если провалимся, то можем и не выбраться на высокий обледенелый берег.

— Хорошо, Влад, возвращаемся. Только медленно и осторожно.

По-прежнему держась за руки, двигаемся назад. Я боюсь не за себя, а за Влада. Не знаю, что на меня нашло — так рисковать жизнью подростка! Меня гложет раскаянье. Первым на берег ступает Влад, я за ним.

Почувствовав твердую землю, Влад стал понемногу успокаиваться, но из-за пережитого страха дрожь то и дело сотрясает его тело.

— Хо-ло-дно! — Влад застучал зубами, словно печатал на пишущей машинке, но у меня остался еще один вопрос.

— Зачем Костик распространял наркотики, он же не был наркоманом?

— Ее-му ну-уж-ны бы-ли деньги. У ва-ас с ни-ми ту-уго, а он хотел ко-о-мпью-ю-тер.

— Ладно, беги к друзьям — они тебя заждались. О нашем разговоре никому ни слова! Ты понял меня?!

— Да-а. Ни-и-кому. — И Влад побежал мелкой трусцой вверх.

Я посмотрел ему вслед и вспомнил, как они с Костиком самостоятельно ездили по путевке в Евпаторию. Полученных впечатлений им хватило на год. Вспомнил их зимние лыжные походы в Голосеевский лес, рыбный промысел на Трухановом острове, когда шла чехонь. Воспоминания наполнили меня нежностью к этому низкорослому пареньку, свидетелю счастливых моментов жизни моего Костика. И только что я чуть не погубил его своим безумным поступком.