Перстень Иуды - Сергей Куликов Страница 16

Он посмотрел на Варению. Она с аппетитом ела угря, то и дело вытирая жирный рот белой салфеткой.

Наверняка она сделала это нарочно…

– Ты не возражаешь, дорогой? – женщина внимательно посмотрела на мужа. Острый взгляд будто оцарапал красивое лицо Марка.

– Нет, – буркнул он и выпил очередной бокал. Сердце билось, как пойманная птица, виски будто сдавило железным обручем.

Ничего, надо потерпеть несколько дней. Если задуманное удастся, то он сможет сослать эту дуру в отдаленную провинцию, а Исмаил-пашу отправить на родину… Он представил, какие мерзости делает эта тварь с точеным телом Габриэлы, как слюнявит нежную гладкую кожу… Или даже казнить! Но в любом случае Габриэла для него потеряна навсегда: он не сможет прикасаться к ней после этого урода!

– Ты чем-то озабочен, дорогой? – Варения смотрела испытующим взглядом и едва заметно улыбалась.

– Нет, черт побери! – гаркнул Марк и вскочил, перевернув кубок с вином. Рубиновое пятно медленно расплывалось на белой скатерти.

– Но ты когда-то уже продала одну рабыню, и та едва не погибла! И, тем не менее, не сделала никаких выводов!

Он с ненавистью смотрел на жену. Ее улыбку будто мокрой губкой стерло с некрасивого лица, бледные щеки порозовели.

– Постели мне в маленьком доме! – приказал Марк Яиру. – И принеси туда побольше вина!

* * *

Он допивал уже второй кувшин, сознание затуманилось, боль в груди улеглась. И растревоженная совесть успокоилась. Только в самой глубине сознания шевелился неприятный червячок, который в любой момент мог превратиться в огромного нильского пифона [21]и начать снова грызть и терзать его душу.

В уединенном домике было тихо. Только где-то в сумраке ждал звонка серебряного колокольчика Яир, готовый подать очередной кувшин вина. Марк не пускал сюда рабов. Исключениями были Яир и Габриэла… Воспоминание о прекрасной девушке причинило ему боль. Сейчас ее нежное тело распинает на восточных подушках Исмаил-паша…

Марк вскочил. Может, он еще успеет?! Послать гонца в преторий гвардии, вызвать дежурную декурию и взять штурмом дворец турецкого посланника… Повесить эту жирную свинью прямо на заборе, забрать девушку… Только что дальше? Международная дипломатия и политика неподвластны даже всемогущему префекту преторианцев. Значит, гнев императора обрушится на его златокудрую голову, а следом на шею упадет тяжелый топор палача… Надо выждать! Через несколько дней никто не сможет противиться его воле…

Он опустился обратно в кресло и принялся поигрывать изящным кинжалом с рубинами на витой рукоятке. Потом отложил оружие и взглянул на перстень: голова льва то ли скалилась, то ли улыбалась. Пламя масляных ламп за спиной бросало тень на белую мозаичную стену: его голова, окруженная нимбом волос, казалась огромным одуванчиком. Игра световых бликов рисовала в одуванчике замысловатые узоры, они складывались в напоминающую что-то картинку, но причудливая игра случая еще не закончила свою работу… Марк налил неразбавленного вина, жадно выпил. По подбородку потекли пряные струйки…

«Какая все же змея Варения! Она нарочно продала Габриэлу, чтобы причинить мне боль. Это предательство!»

Последнее слово он произнес вслух. И оно тут же отдалось негромким эхом.

– Предательство… А что ты считаешь предательством?

Марк вздрогнул.

Случайные светотени закончили сеанс рисования. В нимбе его волос прорисовалось лицо молодого мужчины: высокий лоб, развитые надбровные дуги, провалы глазниц, запавшие щеки, выступающие скулы, длинный тонкий нос, узкие, обрамляющие тонкие губы усы, остроконечная бородка… Это было то же лицо, что много лет назад появилось в убогом домишке иудейки Руфи.

– Разве преторианская гвардия может свергать императора вместо того, чтобы охранять его? А она превратилась в гнездо заговоров и много раз предавала того, кого должна защищать! И разве задуманный тобой переворот не есть очередное предательство?

– Кто ты? – пересохшими губами спросил Марк. Он был не в силах пошевелиться и надеялся, что возникшее видение тоже вызвано вином, а не расстройством разума.

– Хозяин твоего перстня. Я знаю про предательство больше, чем кто-либо еще!

– Я никого не предавал… Мы только обсудили кое-что с недовольными командирами, но ничего не сделали…

– А мальчики, которых ты беззаконно захватил в Иудее и обратил в рабов? Младшего бросил в грязные объятия своего начальника, старшего ломал до тех пор, пока он не стал послушным…

– Я не знал их! Нельзя предать того, кого не знаешь…

Тонкие губы разошлись в улыбке.

– Но Авла Луция ты знал. Всячески угождал ему, выполнял все пожелания… Почти все! А потом разрушил его планы, искорежил жизнь, женился на его невесте… Это ли не предательство?

– Нет. Я никогда не считал Авла своим другом, не любил и подчинялся по обязанности…

– А жена, которую ты предал, заменив ее в постели рабыней?

– И Варению я не любил!

– Но Габриэлу ты любил?

Марк закрылся ладонями и долго молчал.

– Да, – наконец глухо пробился между пальцев его сдавленный голос. И перстень, казалось, радостно завибрировал.

– И это не помешало тебе отдать ее развращенному турку! Неужели власти префекта преторианской гвардии не хватило бы, чтобы сразу же расторгнуть сделку? И неужели Исмаил-паша отказался бы немедленно и с удовольствием выполнить твою волю?

Марк молчал, не отрывая рук от лица. У него кружилась голова, его мутило. Но беспощадный собеседник не считался с этим.

– Ты прав – предают только свои. Те, кого любят, кем дорожат, на чью помощь надеются… За твоей спиной много предательств!

– Тогда неважно – одним больше, одним меньше, – хрипло произнес Марк.

– Важно, ибо каждому воздастся по делам его…

Марк оторвал ладони от лица. Хмель прошел.

– Я вижу, ты все знаешь, – хрипло произнес он. – Удастся ли то, что мы задумали?

– Да. Если это будет последнее предательство на земле…

– Что это значит? – вскинулся Марк.

– Скоро поймешь…

– Отвечай! Что это значит?!

Но перед ним была только его собственная тень: голова в нимбе пышных волос. Лицо хозяина перстня исчезло.

– Яир! Яир! – Марк изо всех сил затрезвонил в колокольчик. В комнату вбежал запыхавшийся раб.

– Кто здесь был?! Кого ты пропустил в дом?! Отвечай!

– Никого, хозяин! Вокруг стоит стража. Кто мог сюда войти?

Марк обессиленно откинулся на спинку кресла.

* * *