Сломанные вещи - Лорен Оливер Страница 16

Я раньше не понимала, что в нем видела Миа. И что в нем видела Саммер.

Возможно, все дело в том, что ей хотелось всегда во всем участвовать и всегда быть в центре событий. Возможно, ей и здесь хотелось быть в центре.

– Я ведь тут живу, разве ты не помнишь? – В его голосе появился какой-то незнакомый выговор.

– И вовсе ты тут не живешь, – возмущаюсь я. – Вы ведь переехали.

– Я учился в школе, – поправляет меня он. – И окончил ее.

Окончил школу. Вот черт. Окончание школы означает вечеринки с пивом, спортивные кубки и подарочный сертификат в сетевой магазин товаров домашнего обихода «Бед, бат энд бийонд». Окончание школы – это гордящиеся тобой бабушка и дедушка, слезливые селфи и песни в стиле «кантри». Интересно, Миа в этом году тоже окончила школу? Думаю, считается, что я все еще в девятом классе старшей школы, хотя не совсем в этом уверена. Мама обещала снова записать меня в школу, как только я докажу, что могу жить без наркотиков и спиртного восемь недель подряд. Но пока что, благодаря моему доброму старому кузену Уэйду и нашему с ним сговору, мне удавалось обходиться без этого.

– Ну так что, выходит, ты вернулся? – Плевать, если это звучит грубо. Сначала Миа, потом Оуэн, и все в один день. А ведь главное в прошлом – это то, что оно должно по идее остаться позади.

Оуэн только пожимает плечами.

– Мы продаем этот дом, – заявляет он. – Честно говоря, не знаю, почему мы так долго за него держались. Мой отец уехал по делам, а меня послал сюда, чтобы я все привел в порядок. Но теперь… – Он указывает на упавший дуб, который все еще тянет свои ветви вверх из обломков террасы, словно утопающий, машущий руками, чтобы его заметили и спасли. – Одно хорошо – теперь из кухни можно попасть прямо в сад. Незачем проходить в дверь. Я все время напоминаю отцу, что надо упомянуть это преимущество в рекламном буклете для потенциальных покупателей, который издаст риелторская фирма и в котором будет описываться наш дом.

Внутри снова разверзается пустота. Я и забыла, какой Оуэн остроумный. Я забыла столь много – например то, что, нервничая, Миа начинает жевать внутреннюю часть нижней губы, как кукурузу в початке. Ведь мне не хотелось это помнить.

– Отстой, – говорю я и отворачиваюсь от него, чувствуя внезапную усталость.

– Эй, погоди! – зовет меня Оуэн. Вид у него сейчас обиженный и удивленный, как у ученика промежуточной школы на вечеринке, который был совершенно уверен в том, что девочка, от которой он без ума, точно пригласит его потанцевать. – Я давно тебя не видел – хочу сказать, что прошло столько лет. Как ты сейчас? Как у тебя дела?

Этот вопрос кажется мне настолько глупым, что секунду я просто молча пялюсь на него.

– О, у меня все просто классно. – По-видимому, он не замечает моего сарказма, поскольку тут же начинает быстро-быстро кивать. – Прям фантастика. Я окончила школу. – Не знаю, зачем я вру. Просто выскочило, и все.

– Это здорово, Бринн, – говорит он. – Правда здорово.

– Ага. С отличием. И с блейзером группы поддержки наших спортивных команд. А теперь мне предстоит учеба в Гарварде с полной стипендией. Я написала эссе под названием «Девушка, которая скрывается под маской чудовища». И получила за него премию.

Улыбка сползает с его лица.

Теперь, когда меня понесло, я уже не могу остановиться.

– Каждый год город устраивает в мою честь парад. Приходи в следующий раз. Там даже раздают попкорн.

На его лице отражается такое сострадание, что я почти – почти – чувствую себя виноватой.

– Все так же паршиво, как и тогда, да? – тихо говорит он.

– Всю дорогу, – отвечаю я.

Я снова поворачиваюсь, чтобы уйти, и он снова окликает меня.

– Бринн!

– Ну что? – Я разворачиваюсь, совсем уже перестав притворяться дружелюбной.

Оуэн медленно идет по лужайке, как будто опасается, как бы я не испугалась и не дала стрекача, если он подойдет к забору слишком близко. В Оуэне есть что-то пугающее, даже теперь, когда он начал одеваться нормально, окончил школу и приобрел довольно-таки приятный выговор – какая-то напряженка, от которой тебе не хватает воздуха, что-то вроде притяжения черной дыры. И мне в голову снова приходит все та же мысль, что и прежде: хотя копы и не смогли его уличить, это вовсе не значит, что он никого не убивал.

– Я хотел спросить про… – Он замолкает, отведя взгляд и щурясь на солнце. – Я хотел спросить: Миа все еще здесь?

И я внезапно ощущаю волну ненависти, мощной и темной, как грязевой оползень.

– Знаешь что, Оуэн? – говорю я. – Оставь Миа в покое. Сделай милость, оставь в покое нас обеих: и ее, и меня.

Я снова разворачиваюсь и спешу в лес. На сей раз он больше не окликает меня.