Миллион для Коломбины - Анна Дубчак Страница 15

Почерк был незнакомым, то есть не ее и не мамин. Но фотографии точно их, семейные. Может, кто-то из знакомых решил как бы подарить их ей или вернуть, подсунуть инкогнито в такой печальный момент, чтобы после мамы у Нади осталось больше фотографий-воспоминаний?

– Ты сама-то можешь предположить, кто подкинул тебе эти фото?

– Нет. Не знаю. Ни у кого не должно было быть этих фотографий. С чего бы?

– Но родственники-то у вас есть? Быть может, какая-нибудь тетушка?

– Да нет никого!

– А отец?

– Утонул.

– Извини.

– Да ладно, чего уж там. Он давно утонул, я тогда в школе училась, мне лет десять было. Мы поехали на рыбалку, на машине, мы вообще часто выбирались за город, позагорать, отдохнуть. Папа вообще не умел плавать, но было очень жарко, он пошел просто окунуться и не вернулся…

– Какой ужас… Представляю, как все это было тяжело… Тело нашли?

– Ну и вопросы ты задаешь! Хочешь меня отвлечь от своих сказок?

– Да! – Он снова широко улыбался, и глаза его светились совершенно непонятной радостью. Удивительный тип, она рассказывает ему о том, как утонул ее отец, а ему весело. Может, у него с мозгами проблема?

– Конечно, нашли! В тот же день и нашли. Там люди были рядом, рыбаки, один нырнул и вытащил папу… Мама с тех пор на речку не ходила, хотя плавала отлично. Отец ей всегда говорил: «Тоня – не тонет».

– Не сердись на меня. Да, я понарассказывал тебе разных глупостей, а мне тогда хотелось только одного. Поесть и поспать. После того, что я сделал, стал мнительным, я и сам не ожидал от себя, что я такой трус.

– Постой, так ты, значит, не больной!

– К счастью… Прости.

Она бросилась в нему и принялась колотить его кулаками в грудь, приговаривая: «Да разве так можно? Я же поверила! Какой же ты дурак! Идиот просто!»

Он схватил ее за плечи и остановил. Заставил успокоиться. Слегка коснулся губами ее щеки. Она зажмурилась. Господи, какое счастье, что он здоров!

– Так, ладно. Хватит ссориться. Поедем куда-нибудь поужинаем, а?

– Но ты не ответил! Почему я? Зачем ты вернулся, я хотела спросить.

Надеялась ли она услышать что-нибудь типа «ты красивая девушка, поэтому я решил вернуться», «ты мне понравилась»? Надеялась, однако и боялась этого. Ведь после того, как он признается в этом, их отношения могут приобрести совершенно другой смысл. Да и вести себя с ним она должна будет иначе. Но как? Да, он нравится ей, но она же его совершенно не знает! И одно дело украсть деньги у зарвавшегося чиновника, настоящего вора, зная, что тебе за это все равно ничего не будет, что тебя могут просто не успеть вычислить, поймать и призвать к ответу, потому что ты обречен и тебе осталась пара месяцев жизни, а другое… А вот другой вариант он пока еще не озвучил. Он врал ей напропалую и постоянно. Один только хоровик-затейник чего стоил!

Ладно, ужин так ужин. Выпьет и сам все расскажет. Да и она после бокала вина, может, воспримет его очередную байку не так агрессивно. Вот только теперь она совсем запуталась: то ли благодарить его за то, что он избавил ее от старика с синими губами, то ли… Запуталась, короче.

– Зачем я вернулся? – Он снова приблизил ее к себе и теперь уже поцеловал прямо в губы. – Вот зачем!

– Ладно, поехали уже ужинать… – отдышавшись после долгого поцелуя, вкус которого она так и не поняла, потому что сильно нервничала, сказала Надя. – Надеюсь, в этом городе найдется приличный ресторан.

– Да, мне подсказали здесь, на ресепшне… Слушай, я вот с трудом произнес это слово.

– На самом деле как-то смешно звучит. Одно дело ресепшн в каком-нибудь приличном отеле, другое дело… Ладно, не будем снобами. Вполне себе нормальный город, нормальная гостиница, хотя бы чистая – уже хорошо.

Она открыла свою дорожную сумку и извлекла дежурное черное платье из нейлона, которое не мялось и всегда выглядело отлично. Облегающее, с большим декольте и маленькими атласными красными розочками на рукавах. Ну и туфли-шпильки. Все было старое, но выглядело вполне сносно.

– Ну, как я тебе?

– Для Красноуфимска вполне себе. – Григорий, отойдя подальше от Нади, осмотрел ее критическим взглядом.

– Типа, для сельской местности, что ли, сойдет? – Ей захотелось запустить в него чем-то тяжелым.

– Приедем в Питер, купим тебе самую красивую одежду.

Она почувствовала, что краснеет.

– Знаешь, я никуда не пойду. Вот.

И хотела уже стянуть с себя платье, но Григорий, бросившись к ней, обнял ее, остановил.

– Успокойся, я не хотел тебя обидеть.

– Послушай, – не выдержала она, ей хотелось узнать правду здесь и сейчас, что называется на берегу, – почему именно я? Почему именно со мной ты решил потратить эти проклятые деньги? У тебя что, в Москве не нашлось ни одной знакомой девушки, с которой ты мог бы отправиться…

– Да я как-то и не подумал об этом. Мне важно было поскорее выбраться из Москвы, раствориться где-нибудь на периферии.

– Ну хорошо. Ты заглянул, что называется, на огонек, то есть на поминки. Поел, отдохнул. Ладно – переночевал у меня, придумав эту дурацкую историю с онкологией… Вызвал во мне жалость. Но почему не отправился на следующее утро один? Зачем тебе я? Ты же ничего обо мне не знаешь, совершенно. А если бы я, к примеру, работала в полиции или прокуратуре? Или просто была бы законопослушной гражданкой и решила сдать тебя полиции?

– Честно говоря, я об этом как-то и не подумал. Сказать, почему я вернулся? Ведь ты это хотела узнать?

– Ну да! – Надя замерла в ожидании ответа, который сразу расставит все по своим местам, и она наконец определится в своих чувствах к нему. Да хотя бы поймет, злодей он или нет.

– Твой жених так глазел на тебя весь вечер, просто пожирал тебя глазами, и я подумал, что он вряд ли оставит тебя одну ночью. Что сначала уйдет, вернее, сделает вид, что ушел, а потом вернется. Ты откроешь ему дверь, потому что не сможешь не открыть. Уж слишком много он тебе наобещал. К тому же ты – человек слабый и добрый. Ну и уставшая была, я же понимаю. Да все это понимали. И все, кто тебя знал, так же предположили, что этот Семен, как там его…

– …Михайлович. – Она почувствовала, как щеки ее запылали.

– …Семен Михайлович вернется ночью и, воспользовавшись ситуацией, уложит тебя в койку, грубо говоря.

На этот раз она просто закрыла лицо ладонями – от стыда и от той правды, о которой ей было так противно думать.

– Я и не надеялся, что ты мне откроешь. Думал, что ты уже исполняешь как бы супружеские обязанности. Авансом, так сказать!

– А где ты, кстати говоря, был после того, как ушел от меня? – Она решила не обижаться на него, тем более что рассуждал он вполне логично.