Дело Ливенворта - Анна Кэтрин Страница 15

– Мне говорили, что вы были вхожи в семью мистера Ливенворта с детства. Это так?

– С десяти лет, – последовал тихий ответ.

Впервые я услышал голос мисс Элеоноры, и он удивил меня. Голос ее был таким похожим и одновременно таким не похожим на голос сестры. Тон его был таким же, но ему не хватало выразительности, если так можно сказать: он звучал, не тревожа слуха, и затихал без эха.

– Мне говорили, что с этого возраста к вам относились как к дочери.

– Да, сэр, как к дочери. Мистер Ливенворт для обеих нас был больше чем отец.

– Насколько я понимаю, вы с мисс Мэри – двоюродные сестры. Когда она попала в семью?

– Примерно в то же время. Одно бедствие забрало наших родителей. Если бы не дядя, нам бы пришлось выживать самим. Но он… – Тут мисс Элеонора замолчала, ее губы задрожали. – Но этот добрейший человек принял нас в семью и дал нам то, что мы обе потеряли: отца и дом.

– Вы говорите, он стал отцом для вас и вашей сестры… Что он удочерил вас. Вы хотите этим сказать, что он не только окружил вас роскошью, но и дал вам понять, что после его смерти положение не изменится? Короче говоря, что он собирался оставить вам какую-то часть своей собственности.

– Нет, сэр, мне с самого начала дали понять, что его собственность будет завещана моей сестре.

– С вашей двоюродной сестрой у него родственные связи были не ближе, чем с вами, мисс Ливенворт. Он когда-нибудь называл причину подобной несправедливости?

– Кроме удовольствия поступить так, никакой, сэр.

Ответы мисс Элеоноры до этого были настолько прямолинейны и полны, что доверие к ней мало-помалу начало занимать место довольно тревожных сомнений, которые с самого начала окружали имя и личность этой женщины. Но после этого признания, произнесенного спокойным, бесстрастным голосом, не только присяжные, но и я сам, имевший куда более веские основания не доверять мисс Ливенворт, почувствовал, что в ее случае подозрение должно быть снято из-за полного отсутствия мотива, на что столь ясно указал этот ответ.

Тем временем коронер продолжал:

– Если дядя был так добр с вами, как вы утверждаете, вы, должно быть, очень привязались к нему?

– Да, сэр.

Ее губы неожиданно сжались в решительную линию.

– Значит, его смерть стала для вас большим потрясением?

– Очень, очень большим потрясением.

– Настолько большим, что при первом взгляде на тело вы потеряли сознание?

– Да.

– Но вы, похоже, были готовы к этому.

– Готова?

– Слуги говорят, что вы очень разволновались, когда обнаружили, что дядя не вышел к завтраку.

– Слуги?!

Казалось, ее язык расколол свод рта, она говорила с большим трудом.

– Что, вернувшись из его комнаты, вы были очень бледны.

Начала ли мисс Элеонора понимать, что человек, который задавал подобные вопросы, питал определенные сомнения, если не подозрения, на ее счет? Я не видел ее такой возбужденной с того памятного мгновения в комнате наверху. Но эта тревога, если она действительно ее ощущала, продлилась недолго. Успокоив себя усилием воли, она, плавно поведя рукой, ответила:

– В этом нет ничего странного. Дядя был очень пунктуальным человеком, и любое изменение в его привычках разбудило бы наши опасения.

– Значит, вы встревожились?

– До некоторой степени.

– Мисс Ливенворт, кто отвечает за порядок в комнате вашего дяди?

– Я, сэр.

– Тогда вам, несомненно, знаком комод с выдвижными ящиками, который там стоит?

– Да, сэр.

– Как давно вы в последний раз приближались к этому комоду?

– Вчера, – ответила она, начиная заметно дрожать.

– В котором часу?

– Пожалуй, около полудня.

– Пистолет, который мистер Ливенворт обычно хранил там, был на месте?

– Наверное. Я не обратила внимания.

– Задвинув ящик, вы закрыли его на ключ?

– Да.

– И вынули его?

– Нет, сэр.

– Мисс Ливенворт, этот пистолет, как вы, вероятно, заметили, лежит сейчас на столе. Взгляните.

И, подняв пистолет, он протянул его мисс Элеоноре.

Если коронер хотел удивить ее этим неожиданным действием, это ему удалось. Как только взгляд ее упал на орудие убийства, она отшатнулась. Полный ужаса, но быстро подавленный вопль сорвался с ее уст.

– Нет, нет! – простонала она, вскинув перед собой руки.

– Я вынужден настаивать, чтобы вы осмотрели его, мисс Ливенворт, – стоял на своем коронер. – Когда его обнаружили, он был полностью заряжен.

Тут же выражение мýки исчезло с ее лица.

– О, тогда…

Не договорив, мисс Элеонора протянула руку к оружию.

Но коронер, глядя прямо на нее, продолжил:

– Несмотря на это, из него недавно стреляли. Человек, после выстрела почистивший ствол, забыл о барабане, мисс Ливенворт.

Она не отшатнулась, но лицо ее медленно приобрело какой-то безнадежный, беспомощный вид. Казалось, она вот-вот лишится чувств, но в один миг взяла себя в руки и, подняв голову, спокойным, величественным движением, подобного которому я не видел никогда прежде, промолвила:

– Хорошо. Что дальше?

Коронер положил пистолет. Присутствующие переглянулись, казалось, никто не решался продолжать. Я услышал судорожный вздох рядом с собой и, повернувшись, увидел Мэри Ливенворт, смотревшую на сестру. На щеках ее проступил изумленный румянец, словно она начала понимать, что публика, как и она сама, уловила в этой женщине нечто, требующее объяснения.

Наконец коронер собрался с духом, чтобы продолжить:

– Мисс Ливенворт, на основании данных показаний вы спрашиваете, что дальше. Ваш вопрос заставляет меня указать на то, что грабитель или подкупленный убийца не стал бы использовать этот пистолет для своих целей, а потом тратить время не только на то, чтобы его почистить, но еще и перезарядить и запереть в комоде, из которого он был взят.

Мисс Элеонора ничего не ответила, и я увидел, что мистер Грайс отметил это особенным, выразительным кивком.

– Также невозможно, – продолжил коронер еще более серьезным тоном, – чтобы кто-нибудь, не привычный входить в комнату вашего дяди и выходить из нее в любое время, смог войти в дверь в столь поздний час, взять пистолет из тайника, пересечь комнату и приблизиться к мистеру Ливенворту настолько, насколько необходимо, чтобы произвести выстрел, не вынудив его хотя бы повернуть голову, чего, если верить свидетельству доктора, убитый не сделал.