Помоги мне тебя оправдать - Людмила Бержанская Страница 15

— Догадываюсь. Один из трех. Но кто, не знаю.

— Так что же случилось в школе? Не могу вспомнить.

Вера Федоровна решила перейти на другую тему.

— Повтори еще раз, в подробностях, всю летнюю встречу.

Я повторила, упустив только свой последний приход для уточнения адреса кафе.

— Помнишь, в прошлом году я рассказывала о матерях-энергофагах?

— Не помню — соврала я

— У Димы Митина была очень колоритная мама. Крупная красавица, умница, образованная. С совершенно невыносимым характером. Дима, как мог, сопротивлялся ей.

— Ему это удалось?

— В какой-то степени, да.

— В какой?

— Он вырос умным, сильным, самостоятельным, идущим вперед. Правда, не оглядываясь назад.

— Что это значит?

— Понимаешь, когда достигаешь цели, неплохо оглянуться и посмотреть, что оставил.

— А что может быть оставлено?

— Может пепел, может сад, а может пустыня.

— Что оставил он?

— Не знаю. Знаю только, что не сад.

— Так чем же она была плохой матерью?

— Ольга Константиновна Митина всю жизнь проработала в органах Государственной Безопасности.

— Я далека от этих органов. Чем это оказалось чревато?

— Во-первых, она не Митина, а Боярская. Не нужна была ей эта фамилия.

— Но почему она оставила ее Диме?

— Настоял отец.

— Так отец все-таки был?

— Не было.

— Но дети без отцов не рождаются.

— В графе «отец» у него был прочерк.

— А разве так можно?

— Можно, по желанию матери.

— Может быть, у них был гражданский брак?

— Не знаю. Где-то, когда вы учились в 9 или 10 классе, мне понадобились все ваши данные. Я вызвала Митину. Времена уже наступили другие. Люди стали, внутри себя, посвободнее.

— Вы считаете, что наш народ начал становиться свободнее внутри себя?

— Нет. Конечно, нет.

— Ведь, свобода — это, когда твоя личная жизнь, только твоя.

— Леночка, ты, к счастью, не помнишь времен, когда под святым ликом государства, устанавливалось общественное мнение.

— Это я застала. Общественный террор: моральный, материальный и физический.

— Давай вернемся к Диме. Так вот, Ольга Константиновна рассказала мне о том, что ее бывший свекор (очень подчеркивалось — бывший) — священник. А такое родство ей было явно ни к чему. Видимо, любящий муж скрыл эту деталь. Но молодая жена ждала малыша, которого очень хотела. Поэтому, при рождении двойняшек, встал другой вопрос.

— Какой?

— При таком исходе родов, отец настоял на том, чтобы разделить детей.

— А как он мог настоять?

— Он поставил ей условие.

— Какое?

— Никогда его семья ничем не коснется семьи Боярских. Священник жил где-то в Сибири, а сам Митин забрал Костю и уехал в неизвестном направлении.

— Дима ничего не знал об отце?

— Нет.

— А Костя ничего о матери. Значит, все-таки брат.

— Лет 10–12 назад я встречала Ольгу Константиновну. Она была уже на пенсии.

— Неужели, ей не хотелось найти второго сына?

— Хотела. Говорила, что очень хотела. Искала. Но не нашла.

— Фамилия осталась та же и возможности, мне кажется, у этих людей не ограничены.

— Я думаю, что она занялась этим, будучи на пенсии. Но уже были не те связи.

— Значит, Дима так и не знал, что у него есть брат?

— Знал, мама сказала.

— Интересно, он искал его?

— Не знаю, но, мне кажется, что нет.

— Почему?

— А зачем? Совершенно чужой человек. Дима любил создавать проблемы другим, а не себе.

— Вот так, живешь и не знаешь, что тебе еще свалится на голову.

— Но труп свалился давно.

— А информация продолжается.

— Мне кажется, Леночка, что тот, кто убил Диму, еще позвонит.

По последней фразе, я поняла, что больше мы этот разговор продолжать не будем.