Проклятье горничных - Мередит Митчел Страница 15

Сьюзен покраснела. Эмили холодно посмотрела на Джейн – неужели она никогда не перестанет навязывать мисс Холтон своего брата?

– И ты ведь можешь не спешить с замужеством, у тебя в запасе есть еще год или два, чтобы выбрать наиболее подходящего жениха из всех твоих поклонников. – Эмили надеялась, что ее намек дойдет до ушей Джейн. – И когда ты отдашь ему свое сердце, для тебя не составит труда протянуть ему и руку, как только он попросит.

– После того, что случилось с бедняжкой Минни, я не знаю, как можно верить обещаниям мужчин! – Было очевидно, что смерть горничной произвела на Сьюзен тягостное впечатление, но никто не предполагал, что она не только жалеет Минни, но и примеряет на себя ее судьбу.

– Уж конечно, с тобой не может случиться ничего подобного! – возмутилась Джейн. – Эта горничная оказалась легкомысленной особой, доверившейся ненадежному человеку. Но разве от таких людей можно требовать верности и благородства, свойственных лишь джентльменам?

– Минни вовсе не была легкомысленной! – вступилась Сьюзен за несчастную девушку. – Она собиралась обвенчаться с ним и жить долго и счастливо, как подобает.

Эмили грустно кивнула. Она знала, что Сьюзен и ее дядюшка не были особенно строги с прислугой и позволяли горничным принимать ухаживания мужчин, если только служанки тщательно исполняли свои обязанности и не принимали гостей по ночам. Сама Эмили и ее супруг также не находили предосудительным стремление слуг устроиться в жизни получше, обрести семью и собственный дом, пусть и крошечный, в отличие от леди Пламсбери, полагавшей, что ее служанки мечтают лишь о том, как бы трудиться на благо своей госпожи до глубокой старости.

Как знать, может быть, попустительство доктора Вуда и привело к трагедии. Минни была лишь немногим старше Сьюзен и нуждалась в советах опытной женщины, а не в рекомендациях врача. Экономка Холтонов должна была проследить, чтобы девушка была занята работой и не имела времени на грустные мысли о неверном женихе.

«Если у Хетти появится поклонник, расскажет ли мне об этом миссис Даррем? И была ли сердечная тайна у Фанни?» – вдруг подумала Эмили. Из-за своей больной ноги она мало передвигалась по дому и не имела привычки обыскивать комнаты служанок в поисках любовных посланий или других доказательств их неблаговидного поведения, как, леди Гренвилл знала это наверняка, поступали некоторые благородные леди.

В комнату вошли мужчины, и тягостные мысли тотчас развеялись. Ричард позвал Сьюзен немного помузицировать, доктор Вуд устроился в кресле возле леди Пламсбери и Дафны, мистер Пейтон предложил лорду Гренвиллу составить партию в шахматы.

К Эмили и Джейн, остававшимся у чайного стола, чтобы вовремя оделять гостей чашками и тарелочками с пирожными, подошел Генри Говард. Памятуя о совете леди Гренвилл, молодой человек в последние несколько дней отказался быть тенью мисс Холтон, но Эмили пока не могла понять, заметила Сьюзен отсутствие своего преданного рыцаря или ее мысли были заняты лишь смертью Минни и комплиментами Ричарда Соммерсвиля.

Говард принял из рук Джейн чашку с чаем и пересел поближе к лорду Гренвиллу и мистеру Пейтону, понаблюдать за их игрой и сделать вид, что его ничуть не беспокоит, как низко склоняется Ричард к локонам Сьюзен, когда переворачивает ноты.

Джейн проследила за взглядом Эмили. Она чувствовала неодобрение подруги и страдала из-за этого, но ничего не могла с собой поделать.

– Почему ты никак не хочешь поверить, что из Ричарда и Сьюзен может получиться счастливая пара? – тихо спросила Джейн. – Он много лет любит Сьюзен, и она привязана к нему.

– Я не была знакома с вами в годы вашего детства, но у меня нет сомнений, что вы – старые друзья и хорошо знаете друг друга. – Эмили подумала, что надо воспользоваться моментом и все прояснить, раз уж Джейн сама заговорила о браке своего брата и мисс Холтон. – Однако, я полагаю, Сьюзен испытывает к Ричарду чувства сродни сестринской любви, и он, скорее всего, воспринимает ее как еще одну сестру. И ты напрасно стараешься заставить их поверить в то, что они чувствуют друг к другу что-то совсем другое…

– Ты сказала Сьюзен, что у нее есть еще год или два, чтобы найти себе мужа, но у меня этих лет нет! – Обычное самообладание покинуло мисс Соммерсвиль. – Мне уже двадцать один, а Ричард на шесть лет старше меня. Нам обоим давно пора вступить в брак.

– Так почему бы тебе не подумать о партии для себя? Оставь своего брата и Сьюзен в покое, – посоветовала Эмили. – Если они и в самом деле не смогут прожить друг без друга, они поженятся без усилий с твоей стороны.

– Или Сьюзен выйдет за Говарда, как тебе бы хотелось.

– Да, мне кажется, Генри гораздо больше подходит Сьюзен, – не стала лукавить Эмили. – Ричарду нужна жена с решительным характером, кто-то, походящий на леди Пламсбери, если уж ты мечтаешь, что брак излечит его от привычки проигрывать свои деньги. Женившись на Сьюзен, он очень скоро избавит себя от забот о ее состоянии, а для тебя ничего не изменится.

Эмили не впервые говорила с Джейн откровенно, и та не нашла в себе силы обидеться. Прежде она была подругой Луизы Гренвилл, и тогда все их беседы сводились к обсуждению модных туалетов, празднеств у соседей и лондонских скандалов. Если совсем молоденькой в ту пору Сьюзен этого было более чем достаточно, то подрастающая Джейн смотрела на старшую подругу с некоторым разочарованием. Тогда ей казалось, что замужняя леди должна обладать более глубокими суждениями, сама-то она надеялась вырасти чрезвычайно разумной девушкой. Это ей удалось, а предыдущая леди Гренвилл так и осталась в памяти соседей очаровательной жизнерадостной хохотушкой, обожаемой супругом и домочадцами, но не способной к серьезным размышлениям. Впрочем, по сравнению с Дафной Пейтон Луиза могла считаться образцом здравомыслия.

Эмили оказалась совсем другой и очень быстро стала центром маленького кружка, несмотря на болезненный вид и некоторые странности, сперва обескураживавшие новых знакомых.

Ее беспокоили тяготы труда прислуги, и она никогда не заставляла людей делать ненужную работу. К тому же она читала газеты – газеты! Вот уж совершенно неподобающее для леди занятие! Да еще и осмеливалась высказывать свое мнение о прочитанном, соглашаясь или не соглашаясь с авторами статей и даже со знакомыми джентльменами, если к тем вдруг приходила охота обсудить ту или иную статью в дамском обществе.

Она беззаветно любила Лори и при этом явно была несчастна в браке с мужчиной, который тосковал по ее умершей сестре, но относилась к своим страданиям с такой обезоруживающей простотой, как к чему-то само собой разумеющемуся и не стоящему внимания, что ни у кого из соседей не хватало духу сплетничать о леди Гренвилл или обвинять ее в лицемерии.

Сама же Эмили находила весьма приятным то, что ее окружение состояло из людей более или менее просвещенных взглядов, все чаще и чаще называющих вещи своими именами, не прячась за светские условности, в отличие от устаревшей по нынешним меркам леди Пламсбери или даже собственных родителей.

Бессмысленные светские разговоры в гостиной Эмили чередовались с серьезными беседами о политике, современном мироустройстве и закоснелости предрассудков, тянущих общество назад с упрямством старой лошади. При этом леди Гренвилл не осознавала, насколько ее собственная искренность влияла на ее друзей, особенно на мисс Соммерсвиль и Сьюзен. Во время долгой болезни, породившей на свет преждевременное взросление, Эмили вдруг поняла, насколько суетными и ненужными оказываются подчас требования светского круга к своим членам, теряющие всякий смысл перед лицом настоящих страданий, физических и душевных.