Знак алхимика. Загадка Исаака Ньютона - Филип Керр Страница 15

– Моя племянница, мисс Бартон, которая теперь живет у меня, обрадуется вашей компании, – пояснил Ньютон по дороге из Сохо в сторону Пикадилли.– Она дочь моей сводной сестры Ханны, которая вышла замуж за священника из Нортгемптоншира, преподобного Роберта Бартона. Но он умер около трех лет назад и почти не оставил денег своим троим детям, так что я взял на себя расходы по их воспитанию. Я сказал ей, что я скучный старикан, но ей захотелось посмотреть Лондон. А кроме того, Нортгемптон, ближайший город к тому месту, где она живет, довольно скучная дыра, к тому же он сильно пострадал во время пожара тысяча шестьсот семьдесят пятого года. Это неподходящее место для девушки, наделенной умом Кэтрин, да и ее внешностью. Лорд Монтегю, познакомившись с ней, сказал мне, что она невероятно красива. Но я буду рад выслушать ваше мнение, Эллис, поскольку мне представляется, что вы знаете о женщинах больше, чем о любых других аспектах жизни.

– А вы, сэр, неужели вы ни разу с ней не встречались?

– Встречался, конечно. Но должен признаться, я мало смыслю в этих качествах тела и их механическом воздействии на мозг и чувства других людей.

– Создается впечатление, что вы описываете не девушку, а геометрическую теорему, сэр, – со смехом сказал я.– Не думаю, что красоту можно оценить при помощи математики.

– Это всего лишь ваше мнение, – заметил Ньютон, подходя к двери.

Девушке, которой меня представили, было восемнадцать или девятнадцать лет, и мне не удалось уловить в ней сходства с дядюшкой. Впрочем, меня это не удивило, ведь ее мать являлась Ньютону сестрой только наполовину. Мисс Бартон показалась мне хорошенькой, но в первые минуты нашего знакомства я не посчитал ее такой уж красавицей, как утверждал милорд Монтегю. Понадобилось некоторое время, чтобы я понял, что красота – это не только хорошенькое личико, но и живой ум. Большинство знакомых мне леди держались более застенчиво, чем мисс Бартон, а ее милые черты поражали живостью и производили ошеломляющий эффект. Вскоре я уже считал ее настоящей красавицей и обнаружил, что по-настоящему увлечен. Она легко поддерживала беседу и была удивительно образованной и остроумной – как выяснилось, она девять или десять лет проучилась в школе Бригстока.

После ужина она сказала:

– Мой дядя рассказывал мне, что до поступления к нему на службу вы учились на адвоката, мистер Эллис.

– Да, я намеревался стать адвокатом, мисс Бартон.

– Однако из-за дуэли вам пришлось прекратить обучение.

– Верно, но мне стыдно об этом вспоминать, мисс Бартон.

Чепуха, – возразила она.– Я никогда не встречала человека, дравшегося на дуэли. Вы мой первый дуэлянт, мистер Эллис. Но зато я знакома с дюжиной адвокатов. В Нортгемптоншире их полно. Вы дрались на шпагах? Я посмотрел на рукоять своей шпаги.

– Да, все было именно так.

– Мне бы хотелось взглянуть на нее. Если я вас очень попрошу, вы мне покажете?

Я посмотрел на ее дядю.

– У меня нет возражений, – сказал он.

Как только он дал разрешение, я обнажил шпагу, опустился на колени перед мисс Бартон и протянул ее девушке.

– Будьте осторожны, мисс, она очень острая.

– Вы не похожи на человека, который стал бы носить тупую шпагу, мистер Эллис.– Она взяла шпагу за рукоять, подняла ее в воздух и сделала несколько выпадов.– И вы его убили?

– Если бы дуэль закончилась смертью моего противника, я бы не стоял перед вами, – ответил я.– Он отделался легким ранением в грудь.

В пламени свечи мисс Бартон осмотрела острие клинка.

– Подумать только, этим оружием вы пролили человеческую кровь.– Она вздохнула, а потом добавила: – Я бы хотела научиться фехтовать.

– Если ваш дядя разрешит, мисс Бартон, я с удовольствием преподам вам несколько уроков.

– Нет, – решительно возразил он.– Об этом не может быть и речи. Дитя, что сказала бы твоя мать?

Она пожала плечами, словно слова ее матери не имели никакого значения, и вернула мне шпагу.

– Что ж, – заявила она, – я приехала в Лондон не для того, чтобы джентльмены тыкали в меня шпагами.

– Вы совершенно правы, – поклонился я.

– Не стану с вами спорить, – улыбнулся Ньютон.

– Но расскажите, мистер Эллис, из-за чего произошла ссора? – осведомилась мисс Бартон.

– С кем?

– Ну, с джентльменом, с которым вы дрались на дуэли.

– Причина была настолько ничтожной, что мне стыдно об этом вспоминать, мисс Бартон.

– А если я одержу победу в дуэли с вами, вы расскажете?

– У меня просто не будет выбора. Но даже и в этом случае я смогу рассказать о моей дуэли лишь шепотом, чтобы не заслужить порицания вашего дяди.

– Значит, у нас будет дуэль. Вы меня вызываете?

– Охотно, если это вас развлечет. Да, я вас вызываю, и вы получаете право выбора оружия.

– Тогда я выбираю шашки.

– Будьте осторожны, мистер Эллис, – посоветовал Ньютон.– Она неплохо играет.

Играя в шашки с мисс Бартон, я понял, что она действительно пошла в своего дядю, с которым я часто играл в Тауэре: если я предоставлял им право первого хода, они обычно побеждали. В случае с мисс Бартон меня это нисколько не огорчило, так по-детски она радовалась выигрышу. После первой же партии она потребовала расплаты.

– Ну же, я хочу получить награду победителя. Расскажите о причинах вашей дуэли, мистер Эллис.

Я был рад, что проиграл, поскольку это позволило мне пошептать в ее изящное ушко, находившееся рядом с шейкой, от которой исходил волнующий запах. Только при поцелуе я оказался бы ближе к мисс Бартон.

Выслушав мой рассказ, она рассмеялась и настояла на том, чтобы сыграть еще несколько партий. Должен признаться, что никогда в жизни я не получал такого удовольствия от пяти поражений подряд.

Мой наставник стал приглашать меня на ужин раз в неделю, сказав, что ему жаль человека, который вынужден готовить для себя. Но мне кажется, он заметил, что мисс Бартон и я с удовольствием проводим время вместе, а это давало ему возможность спокойно читать или заниматься математикой. На Рождество я даже ходил вместе с ними к причастию. А на Крещение хорошенькая юная женщина уже занимала все мои мысли с утра и до вечера. Однако я держал свои чувства при себе, полагая, что Ньютона встревожит моя любовь к его племяннице. Я прилагал отчаянные усилия, чтобы не думать о мисс Бартон, но у меня ничего не получалось. Да и мисс Бартон старалась постоянно напоминать о себе – например, дала мне почитать сборник своих любимых стихотворений, переписанных ее собственной рукой, а еще стала называть меня Томом, потому что, как она сказала, я напоминал ей кота, который когда-то у нее жил; это показалось мне очень милым. В другой раз она подарила мне локон своих волос, и я хранил его в специальной шкатулке у постели. Вскоре я стал вспоминать о мисс Бартон по тысяче раз в день.