Алмаз моей мечты - Александра Столярова Страница 15

Профессионализм взял верх над личными переживаниями, и журналистка деловито велела:

– Значит, так, сейчас выходим, только осторожно, чтобы никому не попасться на глаза. И идем ко мне в номер.

– Зачем? – искренне заинтересовался красавчик.

– За шкафом! – рявкнула она, но спохватилась и перешла на шепот. – Вы же не хотите разговаривать в холле, при всех? На улице тоже могут подслушать.

Она открыла дверь, высунула голову и осторожно огляделась. Никого! Скользнув в коридор, Серафима жестами поторопила красавчика, который замешкался, выключая свет.

Уже на лестнице в голову пришла свежая, но слегка запоздалая мысль. А что, если этот парень причастен к убийству и потому так старательно прислушивается и приглядывается ко всему, что творится в гостинице? А она, простая душа, тащит его в свой номер, намереваясь вытягивать информацию! Тем более он дьявольски красив, а во всех детективах красавцы – самые подозрительные персонажи, они с легкостью отравляют пожилую тетушку цианистым калием, а потом изображают безутешное горе.

Но делать нечего. Можно, конечно, убежать в номер и забаррикадировать дверь тяжелым шкафом или отпереться от всего и сказать, что передумала приглашать его к себе… Впрочем, любопытство пересилило.

Да и не стал бы ловкий убийца так по-дурацки себя вести! Можно сказать, на глазах у всей гостиницы подслушивал утром разговор администраторши с ментом, а потом так глупо попался в туалете!

Серафима оглянулась. Парень следовал за ней с чрезвычайно сосредоточенным выражением лица, которое очень ему шло. «Нет, если такой роскошный персонаж – убийца, – решила журналистка, – то я разочаруюсь в этом мире и мне будет плевать, реши он прикончить за компанию и меня».

Очутившись в ее номере, парень с любопытством огляделся и поискал глазами место, куда можно присесть. Вариантов было немного: кровать и подоконник.

Серафима поспешно сгребла с постели какие-то тряпки, сунула их в шкаф и изобразила гостеприимство.

– Садитесь вот сюда. Стульев, к сожалению, нет.

– Какой крошечный номер! – удивился голубоглазый. – Прямо собачья конура.

– Уж какой есть, – раздраженно бросила Серафима. Про конуру она слышала уже не первый раз. – Можно подумать, у вас другой.

– У меня люкс, – признался парень. – Он гораздо просторнее.

Серафима хотела высказаться по поводу трудовых журналистских доходов, которые не позволяют жить на широкую ногу и селиться в люксах, но потом передумала. Не стоит далеко отклоняться от темы разговора.

Усадив гостя на кровать, она открыла окно и устроилась на подоконнике.

– Можете курить, если хотите, – сказала она, ставя перед ним пепельницу.

– Спасибо, я не курю.

– Ну, тогда с вашего разрешения… – Она зажгла сигарету и с наслаждением затянулась.

– Так, может быть, расскажете, зачем вас потянуло в этот сортир? – осведомился парень с искренним интересом.

– Мы же уже выяснили: подслушивать там удобно. И лучше бы вы начали рассказывать. Для начала – как вас зовут?

– Никита Аверинцев, – с неохотой ответил красавец. – Лучше просто Ник.

– Серафима. И безо всяких сокращений, пожалуйста!

– Приятно познакомиться.

Энтузиазма в его голосе не прозвучало. Минуту оба сверлили друг друга подозрительными взглядами, но результата это не принесло. Ни один из них не хотел начинать рассказ первым.

– Нет, надо сменить тактику, – решила Серафима. – Иначе мы рискуем тут просидеть до вечера, но так ничего и не выяснить. Давайте сначала: когда вы приехали в гостиницу?

– Вчера утром. И ради Бога, можно на ты? Так гораздо удобнее.

– Пожалуйста. Так почему ты, не прожив в гостинице и суток, так заинтересовался этим убийством? Ты был с ним знаком?

– С кем?

– С Рощиным?

– Это убитого так зовут? – уточнил Ник.

– Послушай, не прикидывайся идиотом! – не выдержала Серафима. – Что тебе известно об этом убийстве?

– Интересно, с какой стати я должен тебе докладывать? По-моему, ты сама знаешь гораздо больше, чем говоришь.

– О чем это ты?

– Об окне, – спокойно ответил Ник. – Одолжи сигарету, пожалуйста.

– Ты же не куришь.

– Иногда курю. Во время серьезных разговоров.

Серафима молча кинула на кровать пачку сигарет и зажигалку. Парень с отвращением взглянул на тонкие ментоловые палочки, но все-таки закурил.

– Очень хорошо. О каком окне ты говоришь?

– В которое ты влезала вчера ночью. Я тебя узнал: в гостинице нет других таких девушек – высоких и неуклюжих. Плюс розовая кепка, которая торчала из кармана, очень узнаваемая, ты была в ней утром.

Серафима мысленно застонала и назвала себя ослицей. Так глупо попасться! Да еще потрясающий мужчина назвал ее неуклюжей, это уже ни в какие ворота не лезет.

Вот черт!

– Что еще ты видел? Может быть, убийцу?

– Нет, в тот момент я уже спал, – очень серьезно сказал он. – Если бы я знал, что кого-то собираются прикончить, я бы смотрел в оба.

– Значит, так, говорю сразу: я Рощина не убивала и вообще ко всему происходящему имею очень косвенное отношение. Проще говоря, мне просто не повезло оказаться в нужное время в нужном месте.

– Фу, что за ментоловую гадость ты куришь! – Ник затушил сигарету в пепельнице.

– Не нравится – положи на место.

– Ладно, давай договоримся: ты мне рассказываешь свою историю, и я решу, можно ли тебе верить. Потому что я не хотел бы трепаться о своих делах направо и налево.

– Ну ты и нахал! Значит, я тебе сейчас все выложу, а ты уйдешь и оставишь меня с носом?! – возмутилась Серафима.

– Слушай, происходит что-то неладное, и я говорю не только об убийстве. Здесь задействованы дела моей семьи, а кроме того, речь идет о больших, очень больших, деньгах. Я не стал бы трепаться об этом на каждом углу, но тебе, кажется, можно верить.

– С чего бы мне оказана такая честь?

– Ты журналистка, работаешь в крупном московском издании, я навел о тебе справки.

Серафима несказанно удивилась:

– Каким образом ты узнал обо мне?

– Если дать администраторше десять долларов, можно без проблем получить информацию о девушке, которая тебе якобы приглянулась. А твое место работы указано в путевке.

Журналистка угрюмо замолчала. Слух неприятно царапнуло это гадкое «якобы приглянулась». И кто просил ее указывать в путевке настоящее место работы? Могла бы что-нибудь соврать. Репортерша хренова!

«Пора переквалифицироваться в дворники», – мрачно решила она.