«Коламбия пикчерз» представляет - Татьяна Полякова Страница 15

– Он не знает. Мария ничего ему не рассказывала. Племянникаее он не видел много лет. – Женька скривилась. – Меня не этобеспокоит. Если племянник ни при чем, у нас подозреваемого нет.

– Мы еще ничего толком не узнали, – начала я утешатьЖеньку. – Взять хоть отца Кошкиной. Чем он занимался и откуда у него моглипоявиться некие ценности?

– Тут тоже беда, – вздохнула подружка. – Петюня иминтересовался. – Я невольно вздохнула, сообразив, что подружка без менязря времени не теряла. – Ничегошеньки стоящего. Биография совершенно невпечатляет. После армии поступил в техникум, всю жизнь работал на стройке,бригадиром, потом прорабом. Двадцать лет на пенсии. Жил скромно, дом, садовыйучасток, пчел разводил. Супруга на семнадцать лет моложе.

– Дети у нее есть? – спросила я.

– Нет. Только племянник. И, похоже, она его не жалует.Говорят, тетка на редкость скверного нрава.

– Да-а, не густо, – вынуждена была признать я и самусебя утешила: – Но это еще ни о чем не говорит.

– Конечно, – согласилась Женька. – Кошкинаисчезла, и все указывает на то, что это как-то связано со смертью отца, не зряона тебе о родовом проклятье писала.

– Бывшему мужу известно, куда она уезжала на три дня?

– Нет. Говорю, они виделись не часто. Хотя не отметаю мысльо том, что она хотела скрыть свой вояж неизвестно куда и сознательно о немумолчала. Ни подруга, ни соседи ничего о нем не знают, так что не удивительно,что и бывший муж не в курсе.

– Как он вообще? Какое впечатление на тебя произвел?

– Нормальный дядька. Даже симпатичный. По-моему, к бывшейжене хорошо относится. По крайней мере здорово переживал, что она куда-тоисчезла.

– Мог притворяться.

– Само собой, – не стала спорить Женька. – Толькосмысла не вижу.

– А у племянника какой смысл?

Женька сокрушенно кивнула:

– Я тут напрягла одного человечка, подумала, может, Кошкиназавещание оставила. Так вот, комнату она приватизировала и завещала… отгадай,кому?

– Ольгиному сыну.

– Точно.

– Он в армии. Ольга живет одна в двушке, так что ненуждается.

– Ой, не скажи, мы ведь не знаем, что у нее на уме.

– Так кого хочешь подозревать начнешь, – отмахнуласья. – Они с Ольгой подруги, Кошкина ей ключи от квартиры доверила, опятьже, детей у Кошкиной нет, а Ольгиного сына она, считай, вырастила.

– Это Ольга так сказала. Но о завещании, заметь, промолчала.

– Так, может, сама не знает.

Женька нахмурилась, собираясь что-то ответить, но тут я,свернув в очередной раз, притормозила. Перед нами был офис, где трудилсяплемянник. Обычное здание, каких в городе сотни. Козырек над входом и табличка.Стоянка забита машинами, пришлось проехать дальше и припарковаться в переулке.

Мы вошли в небольшой холл и увидели охранника. Он сидел застолом и читал детектив, пристроив его на коленях, пребывая в убеждении, чтоникто его хитрости не заметит. Когда мы подошли, он поднял голову и вежливоспросил:

– Вы к кому?

– К Петренко, – ответила Женька.

Мужчина поспешно сунул книгу в ящик стола и потянулся ктелефону.

– Оля, тут Павла Ильича спрашивают, – сказал он. –Да, две девушки. Как ваши фамилии? – обратился он к нам. Женька назвалафамилии, он кивнул и попросил: – Подождите две минуты, сейчас за вами придут.

Мы пристроились на диванчике у окна, но почти в тот же мигпоявилась девушка, окинула нас быстрым взглядом и с улыбкой сказала:

– Прошу.

Мы отправились за ней узким коридором. Женька не отрываясьсмотрела девице в спину и хмурилась. Девушка была хороша: высокая, длинноногаяблондинка. Деловой костюм подчеркивал достоинства фигуры. Белая блузка на грудирасстегнута чуть ниже, чем следовало, так что виден красный бюстгальтер. Шлаона плавно, точно плыла по коридору, и это несмотря на высоченные каблуки.

– Секретутка, – буркнула Женька.

Я скроила сердитую физиономию:

– Надо быть добрее.

– С конкурентками не церемонятся, их уничтожают.

– Это ты о чем?

– Все о том же. Тебе хорошо, ты замужем, а у меня вот такиеолигархов уводят. Впрочем, этой слабо.

Почему «слабо», я так и не узнала, девушка распахнула переднами дверь, и мы оказались в роскошной приемной, где за столом сидела точнотакая же блондинка, единственное отличие от первой – очки на кончике носа,которые ей наверняка были без надобности. Она кивнула нам и дежурно улыбнулась,после чего поднялась и распахнула дверь, что находилась рядом, и мы вошли впросторный кабинет, где в глубоком белом кресле сидел мужчина лет тридцати ипил кофе, глядя в окно. Заметив нас, он отставил чашку, поднялся и шагнул намнавстречу.

– Добрый день! – Приветствуя нас, он чуть прищурился ипротянул руку. Я намеревалась ее пожать, но он запечатлел на моей руке поцелуй,то же самое проделал с рукой подруги, после чего она стала смотреть на него какна рождественский подарок, то есть по упаковке пытаясь оценить, чего от негождать, и очень надеясь, что на сей раз ей повезет.

Надо сказать, Павел Ильич способен был составить счастьелюбой особы. Высокий, с отличной фигурой, стильной стрижкой и мягкой улыбкой.Английский костюм и часы, которые стоили примерно столько, сколько Женькинатачка. Я некстати подумала, что, возможно, это судьба и подружка наконец найдетсвое счастье, потом вспомнила, что мужчины с отличной фигурой, часами и прочимв ее жизни уже были, но обходилась с ними Женька ничуть не лучше, чем сПетечкой. Две блондинки мне тоже не очень понравились, вернее, они точно непонравились Женьке. Тут мне в голову пришла вот какая мысль: если перед намиплемянник Кошкиной, то заподозрить его в том, что он желал ее гибели, чтобызаполучить комнату в коммуналке, просто нелепо. Обстановка кабинета стоилабольше, чем можно было бы выручить за комнату. В общем, я мысленно вздохнула:ищем не там. Однако Женька явно не считала визит сюда зряшным. Глаза ее сияли,рот был раздвинут до ушей, я даже испугалась, что она, чего доброго, начнетоблизываться, но обошлось.

Между тем хозяин кабинета, покончив с поцелуями, надумалпредставиться:

– Петренко Павел Ильич.

Женька назвала себя и родную газету, затем указала на меняи, не дав мне рта открыть, возвестила:

– Анна Асадова, – с таким видом, что становилось ясно:в этом месте должны раздаться бурные и продолжительные аплодисменты.