Карающий ангел - Елена Ярошенко Страница 15

Что ж, отрадно, что наш Микула Селянинович на посту, но для нашей сегодняшней миссии такой пышный эскорт был нам ни к чему.

— Голубчик, — прошептала я извозчику в спину, — я кладу тебе в карман полтинник. Сейчас свернешь в Кривоарбатский переулок, потом выедешь по Плотникову в Сивцев Вражек, развернешься и по Малому Власьевскому двигай к Гагаринскому. Там остановишься возле серого дома с аркой, мы быстро соскочим с твоей пролетки, а ты еще постой немного в переулке, чтобы движение перекрыть. Понял?

— Ой, барыня, что-то больно мудрено…

— Да чего ж тут мудреного? Покрутись по узким переулкам, где экипажам развернуться и разъехаться сложно, а потом высадишь нас у проходного двора в Гагаринском!

— Эвона как! Чай, от мужа или от любовника скрываться изволите? За сложность маршрута надо бы прибавить…

— Ладно, знаю вашу присказку, овес нынче дорог… Ты давай поворачивай, куда сказано, не в свое дело лезть тебе незачем! Видишь, у нас в хвосте еще два экипажа плетутся? Оторвешься от них — получишь целковый. Поторопись!

— Целковый — это дело, только уж обмануть не извольте!

Вдохновленный моим обещанием, извозчик так затейливо запетлял по кривым арбатским переулкам, что преследователи, неспособные предугадать каждый новый маневр, стали на поворотах отставать, и вскоре наш возница оставил их далеко позади.

Высадив нас у проходного двора в Гагаринском и получив заветный рубль, хитроумный извозчик так развернул лошадь поперек переулка, что ни пройти, ни проехать по нему стало невозможно. Мы же с Марусей, не дожидаясь, пока подтянутся наши преследователи, из которых наиболее нежелательным был, конечно, «шляпа», нырнули в арку проходного двора.

Мне довелось хорошо изучить проходные дворы вокруг Арбата в период моего третьего замужества, когда склонный к транжирству актер преследовал меня с наглыми требованиями немедленной оплаты его просроченных векселей.

Увидев издали благоверного, я сворачивала в первый попавшийся двор, лелея надежду, что мне удастся счастливо избежать встречи с супругом… Но, увы, некоторые дворы упирались в глухую стену!

Двор, по которому пробежали мы с Марусей, не раз давал мне возможность вырваться на свободу — тройной, с внутренними арками и кривыми, извилистыми тропками, он помогал убегавшему раствориться возле Гагаринского и вновь материализоваться уже в Мертвом переулке.

Минут через десять мы оказались на Остоженке, возле дома Ады. Проходя по Мертвому переулку, мы с подругой еще озирались, но преследования не обнаружили, поэтому, пересекая Пречистенку, осмелели окончательно, уверившись, что на сегодня удалось оставить «шляпу» в дураках.

Горько плачущую Аду мы застали на диване с компрессом на голове. От нее только-только ушел полицейский дознаватель, два часа терзавший ее различными бестактными вопросами касательно покойного дядюшки.

То, что мы уже знали из утренней газеты, Ада дополнила эмоциональным рассказом, прерываемым рыданиями и горестными вздохами.

Нотариус Вишняков имел обыкновение задерживаться в своей конторе допоздна. Даже после ухода служащих он частенько проводил вечера в своем кабинете, засиживаясь над бумагами — куда было торопиться одинокому пожилому вдовцу, у которого, кроме племянницы, свихнувшейся, как он полагал, на почве женской эмансипации, никого не было.

Уж дома-то беднягу точно никто, кроме старой экономки и кота Тимошки, не ждал.

В тот роковой вечер Вишняков тоже застрял в конторе, а может быть, уйди он пораньше — остался бы жив… Труп его с огнестрельными ранами нашел в полночь дворник, удивившийся, что у нотариуса до ночи горит свет.

Вероятно, налетчики, которых, как утверждает полиция, обследовавшая помещение конторы, было трое (причем среди них находилась одна женщина), искали какие-то бумаги, потому что буквально распотрошили все папки с документами и усеяли весь пол разрозненными листками слоем в полтора аршина высотой.

Полиция требует, чтобы Ада установила, не пропало ли что-нибудь на месте убийства и если пропало, то что именно, а разве это сейчас возможно? Ада в таком горе, у нее нет ни на что сил, да и кроме того, нужно заняться похоронами — она единственная родственница старика Вишнякова, кто же еще достойно проводит его в последний путь?

Надо что-то делать, но Ада не знает, за что взяться… Она сама еще никого не хоронила, всегда дядя самолично брался за организацию похорон, ограждая ее от неприятных хлопот. А теперь его нет. И еще эти бумаги…

Служащие дядюшки разбежались, боясь повторного нападения на контору. Помочь согласилась только пишбарышня (лишний раз убеждаешься, что женщины намного мужественнее мужчин!), но бедняжка глупа как пробка и пока только рыдает за своим «Ундервудом», оплакивая страшную смерть хозяина.

Разборка документов в конторе займет не один день, а уже сейчас, кроме полиции, Аду рвут на части клиенты покойного. Ведь у всех сложные денежные вопросы — получение наследства, доверенности на управление имуществом, опека над недееспособными, судебные процессы, им срочно нужны бумаги, а Ада не в силах, ну просто не в силах ничего сделать…

Откинувшись на подушку, племянница нотариуса завыла в голос. Я тихонько сжала Марусину руку и глазами дала ей понять, чтобы она поддержала мое предложение:

— Ада, мы тебя не оставим! У Маруси есть тетушка, очень почтенная женщина, вдова, она займется организацией похорон и возьмет на себя все эти утомительные хлопоты. Варвара Филипповна ведь не откажет нам, правда, Маруся?

Маруся поддакнула, а Ада издала какой-то нечленораздельный звук, то ли всхлип, то ли вздох, который можно было принять за согласие.

Наконец-то удастся пристроить к делу вдову Здравомыслову, рвавшуюся в чем-нибудь нам помочь. Она-то хорошо знает, что значит хоронить близких. Я была уверена, что в похоронном деле Варвара Филипповна будет в своей стихии и пользы принесет больше, чем в слежке за загадочными злодеями. И Аде станет полегче. Ну а теперь можно было перейти к главному:

— А еще у Маруси есть личный секретарь, Евгения Дроздова, очень толковая девушка. Мы пришлем ее в нотариальную контору разбирать бумаги. Она быстро наведет там порядок. Кстати, Адочка, мы собирались поговорить с твоим дядюшкой о копии завещания Марусиной бабушки, помнишь?

Ада кивнула.

— Пусть Женя, разбирая бумаги, заодно поищет и нашу. Видишь ли, у наследников возникли кое-какие разногласия, и было бы желательно…

— Господи, девочки, да пусть она ищет все, что угодно! Дядя и сам помог бы вам, но вот теперь… теперь…

Ада снова зашлась горьким плачем.

— Дорогая, пожалуйста, будь мужественной! — Мне было искренне жаль несчастную Аду. — Возьми себя в руки, боль постепенно отступит. Надо же как-то жить дальше. Все мы теряли родных людей…

Повторяя эти ничего не значащие заклинания, которые непременно должны помочь всем страдающим, я тихонько гладила Аду по голове.