Милое чудовище - Елена Яковлева Страница 15

Рогов проснулся рано — в шесть часов, повалялся минут десять и встал. Конечно, придавить еще минут шестьдесят он вполне мог себе позволить, но с такой заботой, какая свалилась на него перед самым, так сказать, уик-эндом, особенно не вылежишься. Скучно перекусил бутербродом с «Докторской» колбасой и чашкой сильно отдающего одеколоном жасминового чая еще из запасов, сделанных женой.

Побрился, разглядывая в зеркало свою унылую физиономию, и, одевшись в стиле, каковой модельеры застойных времен называли молодежным — то бишь в джинсы и ветровку, — отправился туда, где до вчерашнего дня проживала красавица Лика Столетова, ныне пребывающая в морге судебно-медицинской экспертизы.

Как выяснилось еще вчера, сама она была родом из Озерска, где, судя по рассказам ее коллег-манекенщиц, еще коптила белый свет ее выжившая из ума престарелая бабка. В Москве же Лика снимала однокомнатную квартиру в одном из спальных районов. Квартира эта принадлежала то ли ее подружке, то ли знакомой, удачно выскочившей замуж за итальянца и уже года три не казавшей носа в родном городе.

Накануне Рогов уже осматривал квартиру с участковым и понятыми, но ничего заслуживающего внимания не приметил. Обычная светелка одинокой девушки — много косметики, новомодных тряпок, бижутерии и бестолковых безделушек типа плюшевых медвежат и расписных шкатулочек. Да, еще на стене, возле кровати, маленький колокольчик на шнурке. Кругом порядок и никаких намеков на недавнее присутствие постороннего. Сегодня Рогов решил осмотреться повнимательнее, для того он накануне и захватил с собой ключ от квартиры.

До нужной улицы пришлось добираться на метро с двумя пересадками, а такой способ передвижения он очень не любил не столько по причине вечной толчеи, сколько из-за уже упоминавшихся книжных лотков в переходах, с которых продавались романы этой, этой…

Поднявшись на лифте на шестой этаж типовой двадцатидвухэтажной башни, Рогов открыл ключом нужную дверь и перешагнул порог квартиры, в которой, казалось, повисла тягучая тишина. А ведь еще вчера утром здесь кипела жизнь, красивая молодая женщина прихорашивалась у зеркала, собираясь выйти из дому, и не подозревала, что назад ей уже не вернуться. Или подозревала? Если верить собранной накануне информации, то первый вариант предпочтительнее второго, а там поди угадай.

Рогов еще раз поочередно открыл многочисленные коробочки и шкатулочки, полные дешевых побрякушек. Ну, не совсем побрякушек, были там два перстенечка, золотые, но довольно простенькие, сразу видно, не фамильные драгоценности, серебряные цепочки и брошь с камеей, но Рогов за свою не слишком продолжительную следственную практику видел вещички и покруче. Потом взялся за объемистый альбом для фотографий, где были сплошь недавние снимки, сделанные «Полароидом», а на них — какие-то вечеринки, пикники, причем в большинстве своем с присутствием модных див, которых он уже имел удовольствие лицезреть вчера вечером, а с некоторыми даже и пообщаться. Кстати же, несмотря на совместное (судя по снимкам) времяпрепровождение, они знали о покойнице не так уж много. То ли она была достаточно скрытной особой, то ли жизнь ее и впрямь не изобиловала событиями. Хотя при такой-то внешности… А впрочем, не зря говорят, что внешность бывает обманчива. Рогов, например, в свою студенческую бытность знавал одну деваху, ничего особенного: бородавка на верхней губе, ноги — говяжьи бульонки, так за ней мужики носились табунами!

Рогов сел в кресло, положил альбом с фотографиями на колени и начал рассматривать снимки с педантичностью злой свекрови, выискивающей в невестке скрытые изъяны и пороки. Ничего не скажешь, усопшая была весьма фотогеничной, и по части изъянов никто бы здесь особенно не поживился. А вот тут она была особенно хороша: в бирюзовом платье, с волосами, уложенными вокруг головы короной — а-ля пятидесятые… Между прочим, что это такое симпатичное у нее на шее? Такого колье Рогов не встречал ни в одной из ее шкатулок.

Отложив альбом в сторону, он снова принялся ревизовать имущество убитой. Обшарил ящики туалетного столика, проверил все карманы — а гардероб у покойницы был обширный, даже под кровать заглянул — ничего подобного. Снова взял в руки альбом, присмотрелся к снимку, по которому, к сожалению, трудно было определить ценность этого колье. Рогов задумался: выходит, есть одна пропажа? А вдруг она взяла его у кого-нибудь на время или давным-давно продала? Нужно будет поинтересоваться у ее подружек и бабки, если, конечно, она в состоянии отвечать на вопросы, потому что, судя по тому, как ее описали, проблема с этим не исключена.

Еще раз осмотревшись напоследок, Рогов взял снимок, где Лика Столетова была запечатлена с исчезнувшим колье, сунул его в нагрудный карман ветровки, а потом решил, что стоит прихватить заодно и весь альбом. Положил его в один из пакетов, висевших на крючке в прихожей — аккуратная была девица, — и вышел из квартиры, захлопнув за собой дверь и тщательно проверив надежность замков. Уже во дворе он, задрав голову, посмотрел на окна оставленной квартиры, словно ожидал, что ему кто-нибудь помашет вслед.

— Куда теперь? — спросил он сам себя. — Опять по длинноножкам? — Рогов имел в виду манекенщиц. И сам же себе ответил:

— А не проведать ли мне Пышечку? Она, поди, уже успокоилась и вполне может вспомнить что-нибудь такое, что вчера запамятовала с расстройства.

На том и порешил. Правда, поначалу хотел позвонить ей по телефону, дабы уведомить о визите, но потом взглянул на часы, которые показывали начало одиннадцатого утра, и решил, что вполне может позволить себе небольшой сюрприз.

* * *

Пышечка распахнула перед ним дверь и, что не ускользнуло от бдительного взгляда сыщика, жутко растерялась. До такой степени, что, хотя и открыла рот, не смогла выдавить из себя ни единого звука.

Зато откуда-то из глубины квартиры донеслось:

— Кто там пришел?

— Извините за столь ранний визит, — переминаясь с ноги на ногу, пробормотал Рогов, намеренно изображая из себя этакого простака и увальня, — был тут неподалеку и решил к вам заглянуть… Думаю, может, вы еще что-нибудь вспомнили относительно вчерашнего…

Хозяйка по-прежнему оставалась в состоянии безмолвного изваяния, в то время как загадочный невидимка повторил свой вопрос, но уже с большей экспрессией:

— Да кто там, черт возьми? Чего ты молчишь?