Табакерка императора - Джон Диксон Карр Страница 15
Табакерка императора - Джон Диксон Карр читать онлайн бесплатно
Мосье Горон развел руками.
– Как объясняют? Взломщик! Маньяк!
– Но ведь ничего не украдено?
– Ничего не украдено, – согласился мосье Горон, – но, кроме агатовой табакерки, трогали еще одну вещь. В кабинете, в застекленной горке слева от двери, хранилось еще одно сокровище: дорогое ожерелье из бриллиантов и бирюзы, тоже обладающее исторической ценностью.
– Ну?
– Ожерелье, слегка запачканное кровью, нашли на полу рядом с горкой. Значит, маньяк!
Доктор Дермот Кинрос, быть может, лучший во всей Англии специалист по судебной психиатрии, с любопытством посмотрел на своего собеседника.
– Подходящий термин, – сказал он.
– Подходящий термин, доктор? То есть?
– "Маньяк". Ну и как, по их мнению, этот взломщик-маньяк проник в дом?
– К счастью, – сказал мосье Горон, – до этого Лоузы пока не додумались.
– Но если на то пошло, как же проникла в дом мадам Нил?
Мосье Горон вздохнул.
– Боюсь, – сказал он, – что тут как раз последнее доказательство. Четыре виллы на рю дез Анж строила одна и та же компания. И любым из четырех ключей можно открыть все четыре парадные двери.
И, вновь поневоле переходя на веский тон, мосье Горон через стол наклонился к Кинросу.
– В нагрудном кармане пижамы мадам Нил, – сказал он, – неоцененная Ивета Латур обнаружила ключ от входной двери. Заметьте! Ключ от собственной двери в пижамном кармане! Зачем? Зачем таскать с собой этот ключ, уже собираясь лечь в постель? Приходит вам в голову хоть какое-то разумное объяснение – невинное объяснение? Нет. Объяснение тут одно. Мадам Нил ключ понадобился, чтобы проникнуть в дом напротив. Таким образом, налицо последнее, решающее доказательство того, что она была на вилле «Привет» в ночь убийства.
Да, она попалась. Теперь уже ясно.
– И все же… какие же у нее были мотивы? – настаивал Дермот.
И мосье Горон стал ему отвечать. Солнце спряталось за деревья, оставя по себе багровую полосу в небе и душный жар. Французское солнце бьет в глаза, как прожектор; когда оно опустилось, им пришлось долго моргать, осваиваясь с переменой освещения. Бусинки пота блестели на лбу у мосье Горона.
Дермот приподнялся, чтоб бросить окурок через каменную балюстраду, подле которой стоял их столик. Но так и застыл с окурком в руке.
Терраса поднималась на два-три фута над мощеным двориком, где стояли точно такие же столики. За одним из столиков под самой балюстрадой, так что голова ее приходилась вровень с ногами Дермота и мосье Горона, сидела девушка, своим темным платьем и шляпкой угрюмо нарушавшая веселый колорит Ла Банделетты. Она задрала голову; Дермот смотрел прямо ей в глаза.
Девушка была хорошенькая, ярко-рыжая, на вид лет двадцати двух – двадцати трех. Долго ли она просидела так, невидимая за бьющими лучами солнца, неизвестно. Перед ней стоял нетронутый коктейль. За ее спиной по авеню де ла Форе гудели и жужжали машины, и открытые экипажи цокали и звякали так мирно и безмятежно, будто ничего не стряслось и не может стрястись.
Вдруг девушка вскочила, с грохотом перевернув стакан и расплескав коктейль по всему оранжевому столику. Она быстро схватила сумочку и ажурные черные перчатки, швырнула на столик пятифранковую монету и бросилась прочь. Дермот, не в силах забыть выражение ее глаз, не отрываясь смотрел ей вслед.
Мосье Горон заговорил, не повышая голоса.
– И дернул же нас черт, и тянул же нас кто-то за язык разговаривать в общественном месте! – высказался он. – Это ведь мисс Дженис Лоуз.
– Ну, успокойся, Дженис, – утешала ее Елена, – ты просто в истерике.
Дядя Бен, наклонившийся потрепать за ухо своего спаниеля, который пристроился возле чайного столика, бросил на племянницу такой горестный взгляд, что его можно было и не сопровождать словами.
– Вовсе я не в истерике, – ответила Дженис таким срывающимся голосом, что это прозвучало совершенно не убедительно. Она сдернула перчатки. – И это не сон, и не догадки, и не выдумки. Говорю вам, – она уже почти перешла на крик и бегло глянула на Еву, не встретясь с ней глазами, – они собираются арестовать Еву!
У Елены расширились глаза.
– Да за что же?
– Мамочка, да потому, что они считают, что это она убила!
– И охота тебе повторять всякий вздор, – вздохнула Елена, но тем не менее за этим последовала неловкая пауза.
«Не может быть, – пронеслось в голове у Евы. – Нелепость. Вот уж не думала, не гадала».
Ева механически поставила на стол чашку недопитого чая. Просторная гостиная виллы «Привет» сияла натертым паркетом. Передние окна выходили на рю дез Анж; в задние окна заглядывал прохладный зеленый сумрак сада. Косматый, золотистый, в темных подпалинах спаниель преданно смотрел из-за чайного столика на дядю Бена. Сам дядя Бен, приземистый, плотный, с короткими седеющими волосами, как всегда, молчал и смотрел приветливо. Елена, рослая, любезная, страдающая одышкой дама в серебряных буклях, контрастировавших с круглым розовым лицом, натянуто и недоверчиво улыбалась…
Она, по-видимому, выдержала нелегкую борьбу с собой. Она смотрела прямо на Еву.
– Ева, поймите, – сказала она жалобно и провела языком по пересохшим губам; рот у нее был большой, что нисколько ее не портило. – Мы знаем, конечно, что это не вы.
Выпалив это пылкое извинение, она уже не могла смотреть Еве в глаза.
– Но почему же они… – начала Елена.
– Подозревают? – подхватил дядя Бен.
– Ну вот, – продолжала Дженис, устремив взгляд в зеркало над камином, – вы ведь не выходили из дому той ночью, правда? Вы ведь не возвратились домой вся в крови, верно же? А наш ключ у вас в кармане? Не было же этого? Ну и… осколок от табакерки? Не прилипал же он к вашему подолу? Ничего этого не было, ведь правда?
Странно, как это потолок не обрушился на уютную гостиную. Спаниель скулил, требуя кормежки. Елена нашарила очечник, вынула оттуда пенсне и посадила на нос. И так и застыла с открытым ртом.
– Ну, знаешь ли, Дженис! – наконец выговорила она строго.
– Все это до последнего слова, – крикнула Дженис ей в ответ, – я слышала от самого префекта полиции. Да! – упрямо повторила она.
Дядя Бен Филлипс стряхнул крошки с пиджака. Он рассеянно и ласково потрепал за уши своего спаниеля. Он полез в карман за неизбежной трубкой. Наморщенный лоб и добродушные голубые глаза выдали изумление, которое он тотчас же стыдливо спрятал.
– Я была в «Замке», – объяснила Дженис. – Зашла туда выпить.
– Дженис, – по привычке заметила Елена, – сколько раз я тебе говорила…
– Я подслушала, как Горон говорил там с одним доктором; он англичанин, видная шишка в судебной психиатрии. То есть это доктор, а не Горон; я где-то видела его фотографию. Горон сказал, что Ева в ту ночь пришла вся в крови с осколком табакерки на подоле.
Жалоба
Напишите нам, и мы в срочном порядке примем меры.
Комментарии