Адвокат мог не знать - Нора Робертс Страница 15

Колли даже дрожь пробрала от облегчения, когда она добралась до третьей беременности. Акушер-гинеколог, разумеется, был встревожен аномальным раскрытием шейки матки, вызвавшим предыдущие выкидыши. Он прописал курс лечения и заставил Вивиан лежать первые три месяца.

За ходом беременности внимательно наблюдал доктор Генри Симпсон. Маму даже положили в больницу на два дня, когда она была на седьмом месяце: у нее было повышенное давление и обезвоживание из-за непрекращающейся тошноты по утрам.

Но ее подлечили и выписали.

И на этом, к полному смятению Колли, записи о беременности обрывались. Следующий отчет — о вывихе лодыжки — был сделан уже год спустя.

Она принялась лихорадочно листать страницы, уверяя себя, что документы просто перепутаны и лежат в ненадлежащем месте. Но их нигде не было. Ничего не было. Как будто беременность матери остановилась на седьмом месяце.

Колли била дрожь, когда она поднялась и направилась к шкафу. Она открыла следующий ящик, перебрала содержимое в поисках нужных записей и, не найдя ничего, присела на корточки перед самым нижним ящиком.

И обнаружила, что он заперт.

На миг она замерла перед полированным деревянным шкафом, положив ладонь на блестящую латунную ручку. Потом она выпрямилась и, стараясь не думать, принялась отыскивать в письменном столе отца ключ.

Не найдя ключа, Колли схватила нож для разрезания конвертов, опустилась на колени перед ящиком и взломала замок. Внутри она обнаружила продолговатый несгораемый металлический ящичек, опять-таки запертый. Она поставила его перед собой на письменном столе и села. Долгое время Колли просто смотрела на него, мечтая, чтобы он исчез.

Может, задвинуть его обратно в ящик шкафа и сделать вид, что его не существует? Что бы там ни было внутри, ее отец постарался сделать содержимое недоступным. Какое же она имеет право вторгаться в его секреты?

Но разве не то же самое она делает каждый день? Она нарушает покой усопших, людей абсолютно посторонних, незнакомых. Она делает это потому, что знания и открытия важнее их частных секретов. Что же это получается? Она может выкапывать, ощупывать, изучать, анализировать кости чужих покойников и не может открыть ящичек, содержимое которого, скорее всего, касается тайны ее собственной жизни?

— Извини, — сказала Колли вслух и атаковала замок почтовым ножом.

Крышка открылась, и правда вышла наружу.

Не было третьего выкидыша. Но не было и рождения здоровой девочки. Колли заставила себя читать так, словно это был лабораторный отчет о результатах раскопок. На первой неделе восьмого месяца беременности плод погиб в утробе Вивиан Данбрук. Были вызваны искусственные роды, и она родила мертвую дочь 29 июня 1974 года.

Аномалия шейки матки, дважды вызывавшая выкидыш, и чрезмерно высокое кровяное давление, приведшее к появлению на свет мертворожденного ребенка, делали новую беременность крайне нежелательной и опасной. Две недели спустя удаление матки, рекомендованное вследствие непоправимого вреда, нанесенного шейке, сделало новую беременность невозможной.

Пациентка прошла курс лечения от депрессии.

Шестнадцатого декабря 1974 года супруги удочерили грудную девочку, которую назвали Колли Энн. Это было частное удочерение, тупо отметила Колли, устроенное через адвоката. Гонорар за его услуги составил десять тысяч долларов. Дополнительная сумма в двести пятьдесят тысяч долларов была уплачена через его посредничество незамужней биологической матери.

Младенец — почему-то было легче мысленно называть этого ребенка младенцем — был осмотрен доктором Питером О'Мэлли, педиатром из Бостона, и признан абсолютно здоровым. Следующий осмотр девочка прошла в шестимесячном возрасте — плановый медицинский осмотр у доктора Мэрилин Вермер из Филадельфии, которая оставалась ее лечащим врачом вплоть до достижения двенадцатилетнего возраста.

— В тот год я отказалась ходить к детскому врачу, — пробормотала Колли и с удивлением уставилась на слезу, упавшую на бумаги. — Господи! О господи!

Не может быть, чтобы все это происходило на самом деле. Это не может быть правдой. Как могли люди, ни разу не солгавшие ей даже по самому пустяковому поводу, тридцать лет жить с такой страшной ложью на совести?

Нет, это просто невозможно.

Но когда Колли снова перечитала все бумаги, она поняла, что это возможно. Более того, это и есть реальность.

— Что это, черт побери, значит — она взяла выходной? — Джейк сдвинул шляпу на затылок, пронизывая Лео испепеляющим взглядом. — У нас работа в самом разгаре, а она берет выходной?

— Она сказала, что у нее важное дело.

— Какое, на хрен, дело может быть важнее, чем ее работа?

— Она не сказала. Можешь злиться сколько хочешь — на меня, на Колли, — но мы оба знаем, что это на нее не похоже. Мы оба знаем — она работает до полного изнеможения.

— Ну да, ну да. И это очень похоже на нее — сбежать с работы только потому, что ее разозлило мое появление.

— Нет, не похоже. — Лео тоже рассердился и воинственно ткнул Джейка пальцем в грудь. — И ты не хуже меня знаешь, что она в такие игры не играет. Как бы она ни злилась на тебя или на меня за то, что я притащил тебя сюда, она с этим справится. Никакие личные проблемы не могут помешать ее работе. Она для этого слишком профессиональна, да и слишком упряма, если на то пошло.

— Ладно, ты меня убедил. — Джейк сунул руки в карманы и угрюмо уставился на тот участок поля, который они уже начали разбивать на квадраты. — Вчера вечером с ней что-то случилось.

Он это сразу заметил, почувствовал. Но вместо того, чтобы уговорить ее все ему рассказать, позволил ей отмахнуться. И сам отгородился от нее своей обидой и уязвленной гордостью. Нелегко расставаться со старыми привычками.

— Что ты такое несешь?

— Я заглянул к ней в комнату. Она была расстроена. Я не сразу понял, что это не имело никакого отношения ко мне. Мне нравится думать, что, когда Колли злится, это всегда имеет отношение ко мне. Она не хотела об этом говорить. Ничего удивительного. Но она рассматривала какие-то снимки. Мне показалось, что это семейные фотографии. — Все, что он знал о ее семье, уместилось бы в детском совочке, и еще осталось бы много места. — Она бы тебе сказала, если бы что-то случилось у нее в семье? — спросил Джейк.

Лео почесал в затылке.

— Думаю, да. Но она сказала только, что это неотложное личное дело. Сказала, что вернется к концу дня, если сможет, а если нет, то завтра.

— У нее кто-то есть?

— Грейстоун…

Джейк понизил голос. На раскопках всегда полно любопытных ушей, жаждущих сплетен.

— Лео, я тебя очень прошу. Она с кем-то встречается?

— Откуда, черт побери, мне знать? Она мне не рассказывает о своей личной жизни.

— Клара могла ее расспросить. Уж если Клара в кого-то вцепится, она выведает все, что ей нужно. Она бы тебе рассказала.