Рубины для пяти сестер - Марина Болдова Страница 14

Пашка подошел к парте и небрежным движением скинул сумку чужака на пол. У того от изумления приоткрылся рот.

– Ты чё, шпенек? Страх потерял?! – Верзила медленно поднимался из-за парты, явно намереваясь раздавить Пашку, как таракана.

Леон с улыбкой наблюдал эту забавную сцену. Он ни на миг не сомневался, что его друг легко отобьет у обнаглевшего верзилы их законное место. Неожиданно Пашка сделал два неуловимых движения, после которых тот сначала сложился пополам, а затем рухнул на пол рядом со своей сумкой. С трудом поднявшись, новичок молча собрал рассыпавшиеся учебники и пересел на соседний ряд. «Вот и все. Конфликт исчерпан, теперь и ежу понятно, кто в стае главный», – удовлетворенно подумал Леон, присаживаясь рядом с Пашкой. Но он ошибся. Очень скоро безоговорочное лидерство Пашки, а с ним и Леона, пошатнула Катя Погодина. Леон с трудом узнал в этой высокой красавице их с Пашкой подружку. Посмотрев на них сверху вниз своими зелеными глазами, она произнесла фразу, которая раз и навсегда определила их место в классе: «Вы бы, мальчики, сели за первую парту, боюсь, я буду загораживать вам доску».

Большего унижения в своей жизни они не испытывали! Так детская любовь в один миг превратилась во вполне зрелую ненависть. Вот тут-то и проявилась разница в воспитании. Леон лишь перестал замечать Катю, полностью игнорируя ее существование. Не обращая внимания на шушуканье девчонок у себя за спиной, он учился, зарабатывая медаль. А Пашка не давал ей прохода. Бедная Катя узнала на себе, что такое стать врагом этого маленького, но физически очень сильного человечка. Стоило кому-то оказаться в полуметре от нее, как тот был жестоко бит и унижен. Сам же Пашка, однако, больше не домогался внимания красавицы. К десятому классу он так и остался «метр с кепкой», но от девушек у Павла Дохлова, к тому времени прочно закрепившему за собой прозвище Дохлый, отбоя не было. У него всегда водились деньги. С ним можно было весело провести время в кафе или прокатиться на мотоцикле. Но, как ни странно, было еще что-то, что подчиняло, лишало воли его подружек. В Пашку влюблялись, теряли голову, даже дрались за первенство. Он же молча наблюдал за очередной жертвой, не делая ни одного шага навстречу. С Леоном они по-прежнему сидели за одной партой, сохранив мирные отношения, основанные на обоюдной выгоде: Леон всячески тянул Пашку из класса в класс, решая за того задачи и заставляя хоть как-то учиться. И он чувствовал себя рядом с ним в полной безопасности. Школу они окончили один с серебряной медалью, другой с одними тройками в аттестате. Дальше их пути разошлись. Леон с первой попытки поступил в университет на мехмат, поставив перед собой цель – пробиться в этой жизни. Быть юристом передумал, увлекшись в старших классах физикой. Павел Дохлов устроился на работу на завод, а по осени ушел в армию.

Куйбышев. Ляля

Ляля бежала из школы, ловко перепрыгивая лужи. Она задержалась, выясняя отношения с заклятой подругой Ольгой, и теперь опаздывала на тренировку. Опять ей влетит от Нюши за то, что не успеет как следует пообедать! В очередной раз она убедилась, что верить девчонкам нельзя. Ольга, еще вчера клявшаяся не говорить никому о Севке, сегодня разболтала половине класса. Когда Ляля утром вошла в раздевалку, девчонки сразу обступили ее плотной стеной. Севка учился в девятом и занимался боксом. Все школьницы с восьмого по десятый класс мечтали о той светлой минуте, когда он обратит на них свою благосклонность. Ляля ж видела в нем хорошего друга, они часто вместе возвращались домой с тренировок. И вот вчера Севка пригласил ее в кино. Она под большим секретом поведала об этом единственному человеку, Ольге Чуйкиной, а та оказалась болтушкой.

Вбежав в подъезд, Ляля чуть не наступила на кошку, вальяжно развалившуюся на резиновом коврике.

– Чур меня, – громко вскрикнула она: кошка была черной, как осенняя ночь.

Дверь ей открыла заплаканная Нюша. Ляля испугалась. Она никогда не видела, чтобы смешливая, улыбчивая няня плакала.

– Нюша, родненькая, что-нибудь с папой, да?

Нюша, всхлипывая, помогла ей снять пальто и повела на кухню. За столом сидела красивая пожилая женщина в темном костюме.

– Здравствуйте, – вежливо поздоровалась Ляля и тревожно оглянулась на няню.

– Здравствуй, Ляля. Давай знакомиться заново. Я – твоя бабушка Елена Афанасьевна. Наверное, ты меня совсем не помнишь? В последний раз мы с тобой виделись, когда ты была совсем крохой.

Ляля подошла к ней и присела на краешек табурета. Да, к своему стыду, бабушку она совсем не помнила. Зная от отца, что родители матери переехали жить в Иркутск еще до ее рождения, Ляля довольствовалась фотографиями озера Байкал, которые они присылали в редких письмах, и посылками с игрушками и кедровыми орешками.

За спиной Ляли всхлипывала Нюша, чем явно вызвала недовольство бабушки:

– Нюша, будьте добры, займитесь делом, а я поговорю с девочкой.

Няня, вытирая фартуком заплаканное лицо, вышла за дверь.

– Ляля, ты уже довольно взрослый человек, поэтому должна быть мужественной. Случилась беда, твоего папы больше нет. – Елена Афанасьевна осторожно дотронулась кончиками пальцев до Лялиного плеча. – Одна ты не останешься, пока будешь жить с нами. Но я думаю, вскоре вернется мама.

– А вы знаете, где она сейчас? – стараясь не расплакаться, задала вопрос Ляля.

– Мы поговорим об этом позже. Сейчас иди, умойся и отдохни.

– Лялечка, поешь? – В голосе няни послышалась мольба.

– Не хочу, Нюша, спасибо. Пойду к себе.

Ляля плакала и думала лишь о том, что больше никогда не увидит папу. В последнее время у него участились приступы кашля, и им с Нюшей приходилось часто вызывать неотложку. Но этой осенью папа собирался подлечиться в санатории, и они надеялись, что оттуда он вернется здоровым. Ляля с тоской вспомнила о бабушке. Ну что может понимать эта совсем чужая ей женщина? Почему она, Ляля, должна жить с ней? Лучше остаться с Нюшей. Сколько себя помнит Ляля, та всегда была рядом. После отъезда матери няня переселилась к ним в квартиру, а к себе ходила лишь поливать цветы и проветривать комнату. Нюша любит Лялю как родную! И они никогда не ссорятся, даже когда Ляля груба с ней. И Ляля ее любит, всегда переживая из-за своей несдержанности. Отец часто шутил, что они бы пропали без своей благодетельницы. И вот теперь Ляля должна жить без нее с бабушкой, которую даже не помнит!

Ляля встала, подошла к окну, плотно задернула шторы. Ей хотелось лечь, накрыться с головой одеялом и ни о чем не думать. Но она понимала, что тревожные мысли никуда не денутся, даже если попытаться вспоминать только хорошее. Она сидела в полумраке, забравшись с ногами в кресло, и ей казалось, что в комнате она не одна. Кто-то очень ее любящий с тревогой следил за ней из темноты. «Папа… это ты? Ты не ушел еще, я знаю… помоги, мне без тебя здесь очень страшно…» – прошептала Ляля. Ей никто не ответил, но вдруг тревога отступила, уступив место светлому покою. Ляля почувствовала, что засыпает.

Она не слышала, как в комнату вошла няня, достала из шкафа плед. «Храни тебя Господь, девочка, – перекрестила она Лялю, тепло укрывая. – Ты еще будешь счастлива…»