Непреклонные - Инна Тронина Страница 14

На несколько минут я забыла, зачем прилетела сюда, и бездумно шла за толстой тёткой в нутриевой длинной шубе и за её бородатым муженьком, который смело распахнул тулуп. От прилетевших шёл пар. Толпа двигалась к зданию аэровокзала в молочном облаке, а под ногами бриллиантами переливалась бетонка. Автобус за нами не прислали — лайнер стоял достаточно близко от здания.

В небе мерцали звёзды, и из-за леса медленно поднималась громадная полупрозрачная краюшка Луны. Всё происходящее казалось мне красивым сном, который хотелось смотреть и смотреть. Я переставляли ноги в неудобных, но дорогих сапожках, и не слышала собственных шагов. Не ощущала и веса тела; плыла, смаргивая иней с ресниц, и дремала. А вокруг звучал окающий, то быстрый, то протяжный говор. Пахло табаком, чесноком и копчёным салом. Наверное, мои попутчики закусывали в полёте, чтобы скрасить дорогу. А вот Милины пирожки так и остались нетронутыми.

Следом за другими прибывшими я вошла в светлый просторный зал и очнулась. Сразу же вспомнила, что прибыла в чужой город, и намерения мои неясны, а перспективы туманны. Если меня сейчас не встретят, ближайшим рейсом нужно вернуться в Москву.

Те, кто прилетел, переобнимались и перецеловались с встречающими, а после все вместе отправились получать багаж. Я осталась посередине зала одна, и тут ко мне вразвалочку направились три человека.

На том, что шёл впереди, действительно был итальянский дублёный «пилот», и волосы его оказались тёмными. Сопровождал его дядька лет сорока с внешностью киношного резидента разведки, в длинном финском утеплённом плаще. Ещё один, в чёрной кожаной куртке на синтепоне, выглядел заурядным «братком».

— Здравствуйте! Вы — Оксана Валерьевна Бабенко? — приветливо произнёс парень в «пилоте» и улыбнулся великолепными вставными зубами.

Походя я удивилась, что начальник охраны Кулдошина слишком многим пожертвовал ради возможности продемонстрировать голливудские прелести. Впрочем, он мог потерять все зубы и при выполнении служебных обязанностей.

— Да, это я.

У меня вырвался вздох облегчения. Но, в то же время, я пожалела о потерянной возможности немедленно вернуться домой.

— Меня зовут Павел Николаевич Шестаков, представился парень в «пилоте».

Я вздрогнула, ещё не до конца осознав услышанное. Павел Шестаков, о котором говорила мне Мила Оленникова? Или другой, двойной тёзка?

— Это — Борис Владиславович Петровский, наш консультант. — Шестаков указал на «резидента». — Ну и Алексей Жамнов, охранник. Между прочим, прошёл Чечню, так что можете ему доверять.

— Никогда бы не подумал, что увижу такую красивую женщину! Прямо-таки Синди Кроуфорд! Вот это сюрприз! — сделал мне комплимент Петровский. При этом я чувствовала, что действительно понравилась ему.

— А кого вы ожидали увидеть, Борис Владиславович?

Я мимо скокетничала, показав зубки-жемчуга и ямочки на щеках.

— Бабу с яйцами, буркнул Жамнов. — И с кулаками-тыквами.

— Лёшик, помолчи, — попросил Шестаков. — Наверное, вы слышали обо мне от Людмилы Оленниковой? Вижу, что да. Так вот, это действительно я.

— Признаться, я удивлена.

Мы, не сговариваясь, направились за багажом. Судя по всему, охранники Кулдошина понимали мои желания без слов. И всё то время, что пришлось ждать багаж, я приходила в себя. Появление на сцене бывшего жениха Милы добавило ситуации таинственности и пикантности. Впрочем, и занимательности тоже.

Через двадцать минут Жамнов легко, как пушинку, поднял мой чемодан и понёс его к выходу на автостоянку. Привычная суета аэровокзала успокаивала меня, настраивала на рабочий лад. И только то обстоятельство, что рядом со мной шёл Павел Шестаков, заставляло сердце биться чаще. Почему же Мила не предупредила меня об этом? Неужели сама не знала? Ездила к тёте так часто и ни разу не встретилась с Павлом?

— Вот наш «Форд-эксплорер»!

Шестаков кивнул на блестящий джип цвета «синий металлик» с тонированными стёклами. Судя по всему, Жамнов использовался ещё и в качестве шофёра, потому что сразу же бросился открывать дверцы, пристраивать мой чемодан в багажник и заниматься другими делами, необходимыми в данной ситуации.

Я сразу заметила, что водительское и переднее пассажирское сидения отделены от остального салона прозрачной стенкой из оргстекла. Судя по всему, у Шестакова есть ко мне разговор тет-а-тет. Если я права, то Петровский должен сесть рядом с Жамновым. Так оно и случилось — видимо, встречающие обо всём договорились заранее.

Уже совсем стемнело, луна поднялась над лесом, и воздух звенел от мороза. Несмотря на то, что около здания аэровокзала газили многочисленные автомобили, выхлопы не воняли так противно, как в Москве и в Питере. А спокойное ровное тепло включённой печки заставляло расслабиться и поверить в собственную неуязвимость.

— Тайгу, горы и реки мы вам покажем потом, — весело сказал Шестаков, усаживаясь рядом со мной. — Если захотите, конечно.

— Не откажусь! — воодушевлённо ответила я. — Довелось побывать во многих городах и странах, но вот седого Урала ещё не видела.

— Тогда пусть хозяин вас и сопровождает, — решил Павел. — Я, как вы знаете, не местный, родился в городке Сольцы на реке Шелонь. Это Новгородская область. Не скрою, что хотел жить в Москве или в Питере, но судьба забросила меня в столицу Урала. Не скажу, что приехал сюда добровольно, но сейчас уже не жалею…

«Форд» вырулил со стоянки задним холодом. Жамнов совершил несколько непринуждённо-виртуозных манёвров, и вскоре мы уже мчались по шоссе к городу. Встречные фары слепили, и у меня защипало глаза. Некоторое время я тёрла веки подушечками пальцев, не зная, с чего начать.

— Юрий Иванович сейчас на даче своего приятеля — там проходят собачьи бои. Распорядился вас отвезти в посёлок, чтобы как можно скорее поговорить о деле. Он еле дождался вашего приезда.

— Значит, собачьи бои его всё же интересуют?

Я удивилась, потому что представляла царящую в доме Кулдошиных атмосферу иначе. А вдовец, оказывается, уже начал приходить в себя.

— Наталья Лазаревна это дело не одобряла, — зло, сквозь зубы, сказал Шестаков. — Собак жалела. Твари Божьи страдают! Рычание, кровища, жуть… Собак она жалела. — Шестаков посмотрел на жёлтые квадратные часы «Тиссо», удачно подобранные к жёлтому же ремешку. — А вот людей — нет…

— То есть? — Я опасливо покосилась на прозрачную перегородку.

— Там ничего не слышно.

Шестаков перехватил мой взгляд. Карие глаза его горели в полумраке, а ладонь нервно тёрла густой ёжик волос. Левая щека Павла часто дёргалась.

— Оксана Валерьевна, вы много ещё услышите о покойнице. Сожалею, но «ничего или хорошо» — это категория не для следователей, не для сыщиков. О потерпевшей надо знать правду и только правду, иначе тайну её гибели не раскрыть. Вам придётся встретиться с друзьями и врагами Натальи Лазаревны, поклонниками и завистниками. С палачами, если повезёт, и с жертвами — это я вам гарантирую. Хотя бы потому, что одна из её жертв — я сам. Не будучи уполномоченным вводить вас в курс дела, всё-таки расскажу кое о чём…