Демон искушения - Галина Владимировна Романова Страница 14

— Машка, ты чего такая хмурая?

Маша вздохнула.

Голос одноклассника и закадычного друга звучал в трубке не вполне уверенно. Либо уже был под пивными градусами, либо только что залпом выкурил две сигареты. Он как накурится своей вонючей дешевки, так сразу дурак дураком делается.

— А чему радоваться, Макс? — еще один тяжелый вздох, от которого как-то неприятно сделалось под левой лопаткой.

— Так днюха же у тебя сегодня, Машка! Это же классно!

— Чего классного, Макс? Чего тут классного?

— А тебе чего, не отмечают, что ли?! Че отчим зажал днюху?! Вот козел! — не успев выслушать ответ, тут же поспешил посочувствовать Максим.

— Да нет, не зажали. — Маша хмыкнула, тихо изругавшись. — Они такое устроили, придурки! Отстой, короче, полный! Чаек, пирог какой-то поганый с повидлом! Мать из своей столовки притащила, такое говно, Макс! Жрать не будешь!

— И че — все?! Чаек и пирог из столовки?!

— Ну!

— Ну, ваще… — Макс помолчал немного, потом снова пристал. — А подарили что?

— Про это вообще лучше не спрашивай! — зашипела Маша, прислушиваясь к звукам в коридоре.

Кто-то там точно крался мимо ее двери. Не иначе отчим решил подслушать, о чем она и с кем говорит. Он ведь скроил недовольную рожу, когда она из-за стола с фырканьем выскочила, теперь мог и подслушивать. Хотя и мамаша могла уши погреть под ее замочной скважиной. Той только дай повод погундеть лишний раз, заведется, не остановить.

— Так что подарили, Машка? Чего молчишь? Ты же мобилу просила, ее подарили?

Макс тоже клянчил у своих родителей мобильник. Так же, как и Маша клянчила. Разница заключалась в том, что у Макса уже два телефона перебывало — один потерял, второй пацаны пришлые на улице отобрали, — а у нее ни одного. И Максу родители обещали новый, а ей…

Ей обещал отец. А его сегодня даже на порог не пустили. И пообщаться даже не позволили, сволочи. И мать на нее наорала, когда она из-за стола в слезах выскочила. И велела ей из комнаты не выходить.

А ей, можно подумать, больно надо из комнаты выходить. Больно надо их рожи видеть. Отчима, его мамаши, его сестры. Уселись за столом — родня тоже нашлась, — сюсюкают, глупые подарки суют.

— Машенька, невеста совсем… — скалилась пластмассовыми зубищами мать отчима — тетя Сима. — Не успеешь, Надежда, оглянуться, уведут девоньку из твоего дома.

Это она специально так говорила, тут же поняла Маша. Специально намекала, что, мол, пускай скорее из дома вытуривается. Замуж, и вон отсюда. Квартира-то отчиму принадлежала.

— Да. Такая красавица в девках не засидится, — поддакивала ей ее дочка — сестра отчима Зоя. — Такую с руками оторвут.

Им не терпелось, конечно же, чтобы ее оторвали, увели отсюда на веки вечные. Это же в их интересах было — сбагрить с рук их сыночка и брата великовозрастную кобылу.

— А я, может, в институт пойду учиться, я замуж не тороплюсь, — подняла она тогда с вызовом нос. — Замуж всегда успею.

Над столом повисла тягучая пауза, в течение которой тетя Сима катала шарик из клейкого теста пирога, а тетя Зоя переводила недоуменный взгляд с сердито сопевшего отчима на покрасневшую до краев домашней косынки мать.

— Какой такой институт? — не выдержала она молчания, сочтя его заведомым согласием. — О каком институте речь, Мария? А содержать тебя кто станет? У матери зарплата грошовая, а Фенечке…

На самом деле ее брата — Машкиного отчима — звали Федором. Но сестра звала его Фенечкой. Так по-дурацки, считала Маша. Они так бисерные плетеные украшения с девчонками называли в далеком детстве — это года два-три назад. А тут мужика называли, как бисерный браслетик на ногу, умереть не встать!

— Что Фенечке? — обнаглела не в пример обычному Маша, взглянув на отчима с возросшим вызовом. — Фенечке это не нужно будет, это вы хотели сказать?

— Машка, замолчи! — прикрикнула мать, шлепнув ладонью по столу.

— А мне ваш Фенечка и без надобности, — ее понесло, не остановить. — У меня родной отец имеется! Олег Невзоров — майор милиции, между прочим. Он меня и выучит.

Тетя Сима, недобро косившаяся в ее сторону, вдруг раскрыла забитый пластиком рот и как взвизгнет:

— Майор милиции он у нее, скажите, пожалуйста! Да что с твоим майором делать-то?! Что на его зарплату сделать можно?! Пельмени магазинные упаковками жрать и только?! Выучит он ее! Ага, как же, выучил уже! В одном пальтеце четвертую зиму ходить станешь!

— Не смейте так говорить о моем отце, вы!.. — «твари» она добавила уже про себя, еле-еле удержавшись от произношения вслух. — Он очень хороший! А пальтецо… Пальтецо мне ваш Фенечка и купит, не за красивые же глаза моя мать с ним живет!

— Ах ты, паскуда, — со всхлипом выдохнула мать, откинулась на спинку стула и принялась обмахиваться кухонным полотенцем, повторяя без конца: — Ах ты, дрянь такая! Мы ей день рождения организовали, подарков накупили, а она… упрекать мать вздумала…