Когда закроется священный наш кабак - Лоуренс Блок Страница 14

Я вернулся к себе в отель и проверил, нет ли для меня почты или каких-нибудь сообщений. Ничего не было. Внизу в регистратуре дежурил гибкий чернокожий парень из Антигуа. Он сказал, что ничего не имеет против жары, но ему очень не хватает океанских бризов.

Я поднялся к себе и принял душ. В моей комнате было ужасно жарко. Здесь был установлен кондиционер, но что-то в нем разладилось, он гонял по комнате теплый воздух, добавляя к нему химический запах, но не справлялся ни с жарой, ни с влажностью. Я мог бы его выключить и открыть форточку, но воздух с улицы был не лучше. Я растянулся на кровати и проспал где-то час, а когда проснулся, то мне снова нужно было принять душ.

После душа я позвонил Фрэн. Ответила ее соседка по комнате. Я назвал свое имя и стал ждать ответа. Мне показалось, что Фрэн потребовалось слишком много времени, чтобы подойти к телефону.

Я предложил ей сходить поужинать вместе, а потом пойти в кино, если будет желание.

— О, боюсь, что не смогу сегодня вечером, Мэтт, — ответила она. — У меня другие планы. Может быть, в другой раз?

Я повесил трубку, жалея, что вообще позвонил. Оглядев себя в зеркале, я решил, что нет необходимости бриться, оделся и вышел из отеля.

На улице было жарко, но через пару часов должно было стать прохладнее. К тому же вокруг было полно баров, и их кондиционеры работали получше моего.

* * *

Как ни странно, но отказ Фрэн уязвил меня не очень сильно. И все же я пребывал в мрачном и неприветливом расположении духа. Обычно в таком настроении я тороплюсь поскорее выпить. Но ко всему прочему, мне было очень неспокойно, поэтому я долгое время просто шатался по улицам. Я заходил в разные бары и выходил из них, ничего не заказав.

В одном месте я чуть было не подрался. Это был кабак на 10-й авеню, где один костлявый пьяница без двух зубов споткнулся и пролил на меня часть своей выпивки. Ему не понравилось то, как я принял его извинения. Сущая чепуха, просто он искал, с кем бы подраться, а я вполне был готов пойти в этом ему навстречу. Один из друзей того парня схватил его за руки и отвел их назад, а второй встал между нами. Тут я опомнился и ушел оттуда.

Я пошел на восток по 57-й улице. Перед гостиницей «Холидей Инн» стояли две чернокожие проститутки. Я посмотрел на них пристальнее, чем обычно. Та, у которой лицо напоминало маску из черного дерева, вызывающе смерила меня взглядом. Я почувствовал приступ злости, но не знал, на кого или на что я злюсь.

Дойдя до 9-й авеню, я прошел еще полквартала и оказался у Армстронга. Что меня совсем не удивило, так это то, что Фрэн была здесь. Словно я был уверен, что увижу ее здесь за столиком у северной стены. Она сидела ко мне спиной и не заметила, как я вошел.

Это был столик на двоих, а ее спутника я не знал. Это был парень с открытым молодым лицом, светлыми волосами и бровями, одетый в синевато-серую рубашку с короткими рукавами и погонами. По-моему, они называются рубашки-сафари. Он курил сигару и пил пиво. Фрэн пила что-то красное из большого высокого бокала.

Возможно, она пила текилу «Санрайз». В этом году все пили текилу «Санрайз».

Я повернулся к барной стойке, там сидела Кэролин. За столиками было полно народу, но бар наполовину пустовал. В это время по пятницам здесь всегда было мало народу. Справа от Кэролин, ближе к дверям, сидели двое парней и обсуждали бейсбол. Слева от нее стояли три пустых стула.

Я сел на средний и заказал себе двойной бурбон с водой. Билли дал мне мой заказ, говоря что-то о погоде. Я сделал один глоток и мельком взглянул на Кэролин.

Казалось, что она не ждет ни Томми, ни кого-либо еще, и было не похоже, что она зашла только несколько минут назад. Одета она была в желтые бриджи и блузку без рукавов цвета лайма. Ее светло-коричневые волосы обрамляли маленькое лисье личико. Пила Кэролин что-то темное из низкого полукруглого бокала.

По-крайней мере, это была не текила «Санрайз».

Я отпил бурбон и, несмотря на то что не собирался, оглянулся на Фрэн. Тут я разозлился. У меня было с ней два свидания, никакого взаимного притяжения или необыкновенной химической реакции друг на друга, просто два вечера, когда я проводил ее до дома, и все. Сегодня я позвал ее, правда поздно, у нее уже были другие планы. И вот она здесь, пьет текилу со своими другими планами.

С чего мне сходить с ума?

Я был уверен, что она не скажет ему на пороге, будто у нее завтра тяжелый день. Уверен, что белому охотнику в сафари не придется говорить «спокойной ночи» на пороге ее дома.

Справа от меня раздался голос с легким пидмонтским акцентом:

— Я забыла ваше имя.

Я поднял глаза.

— По-моему, нас представляли друг другу, — сказала Кэролин, — но я не могу вспомнить ваше имя.

— Мэтью Скаддер, — ответил я. — Вы правы, Томми знакомил нас. Вы — Кэролин.

— Кэролин Читэм. Вы его видели?

— Томми? Нет, с тех пор, как все это случилось.

— И я тоже. Вы все ходили на похороны?

— Нет. Я думал пойти, но потом не смог.

— Почему вы хотели пойти? Вы ведь с ней никогда не встречались, верно?

— Не встречался.

— И я не встречалась. — Она рассмеялась. Но в этом смехе не было радости. — Как ни удивительно, я никогда не встречала его жену. Мне нужно было пойти сегодня на похороны. Но я не пошла.

Она прикусила нижнюю губу.

— Мэтт, почему бы тебе не купить мне выпить? Или я куплю тебе выпить, только сядь рядом со мной, чтобы не кричать. Ладно?

Она пила амаретто, сладкий ликер с миндальным ароматом, она пила его со льдом. На вкус он напоминал десерт, но был таким же крепким, как виски.