Пожиратели таланта. Серебряная пуля в сердце - Анна Данилова Страница 14

Но он деликатно промолчал.

– Просто поживем вместе… – договорила она уже по инерции. – Попробуем на вкус эту другую жизнь… Для меня, во всяком случае, эта новизна будет как бы в квадрате…

Понятное дело, он не обратил внимания на ее последние слова. И слава богу.

После завтрака она показала ему их спальню, все комнаты, где он мог бы проводить свободное время или заниматься своими делами. Расспросила, какие блюда он предпочитает и, наоборот, чего терпеть не может. Что его раздражает, чего бы ему хотелось…

Из его ответов следовало, что Игорь Абросимов – человек довольно-таки непритязательный, даже скромный. И единственное, чего он терпеть не может, – это молоко (именно молоко, а не то, что из него производят) и уксус. Он сказал, что от одного только запаха уксуса он бежит из дома.

В плане совместного проживания ему и вовсе требовалось немного: чистое белье, горячая вода, телевизор, тихая комната с компьютером, где бы он мог работать или читать…

Вернувшись в кухню после экскурсии по дому, Игорь пожелал обсудить с Валентиной некоторые другие детали совместного проживания.

– Понимаешь… ты сказала, что любишь меня. Я примерно представляю, откуда вдруг взялось это чувство… Я хочу сказать, что ты как бы вообще не знаешь меня, лишь видела издалека, и я нравился тебе, возможно, нравлюсь и до сих пор. И это твое чувство, быть может, – я не знаю – переросло в нечто болезненное, что мешает тебе жить.

– Что вы такое говорите?! – попыталась было возмутиться она, но он поймал ее руку и мягко уложил ее на стол, как бы успокаивая.

– Тссс… Я сейчас договорю. А если окажется, что я заблуждаюсь, ты меня поправишь. Так вот. Мне бы даже хотелось, чтобы ты как можно скорее разочаровалась во мне, понимаешь? И тогда ты освободишься от меня, успокоишься, и твоя жизнь войдет в привычную колею. Ведь то, что ты сейчас испытываешь, – это очень сильное чувство. Иначе ты ни за что не решилась бы предложить… «купить меня» на время – в качестве мужа. В сущности, это безумие, но вполне объяснимое. Это любовь, страсть, наваждение, болезнь. Не скажу, что я когда-либо испытывал нечто подобное, нет, и ни на какие подобные безумства я не способен. И я уважаю тебя за то, что ты, вместо того чтобы страдать молча и бездействовать, набралась смелости и пригласила меня… Подожди! Не перебивай меня. Просто я хотел сказать, что согласен спать с тобой в одной кровати, но – пока что – под разными одеялами, чтобы в один прекрасный день ты, открыв глаза и увидев меня, вдруг пришла в себя, протрезвела и поняла, что мы с тобой – чужие люди и что во мне нет ну абсолютно ничего особенного! Чтобы ты, грубо говоря, разлюбила меня, освободилась от меня, чтобы впоследствии ты выбрала себе более достойного мужчину, который и стал бы твоим настоящим мужем.

Она очень хорошо понимала, что он имеет в виду. Физиология. Конечно! Она всегда видела его в костюме, подтянутого, свежевыбритого и все такое. А дома он может и расслабиться. К тому же в быту он может оказаться и не таким уж удобным или даже чем-то раздражающим человеком. И он, в силу своей доброты, предлагает ей как бы ускорить этот процесс сближения, уверенный в том, что она, узнав его, разочаруется в нем и разлюбит. А если разлюбит, то и освободится.

Да уж, ситуация удивительная! И его предложение, спать в одной кровати – это то, о чем она даже и мечтать не могла, оно просто потрясло ее.

– Хорошо, я согласна, – сказала она, чувствуя, как сердце ее начинает учащенно биться, как кровь бурлит во всем теле.

Мысленно она уже лежала рядом с ним, пусть и под разными одеялами, но положив ему руку на плечо. Или обняв его – как бы ненароком, нечаянно.

Да это же настоящее счастье!

В эту минуту она подумала о том, что он теперь полностью в ее руках! И надо быть полной дурой, чтобы не использовать все свои способности, ум и терпение, чтобы добиться своей цели и приручить его, влюбить в себя.

Эх, жаль, конечно, что природа не наделила ее красотой. Тогда все было бы проще, и тогда он, быть может, сам искал бы предлога, чтобы познакомиться с ней. Вряд ли он, конечно, додумался бы до того, до чего додумалась она, чтобы обратить на себя ее внимание, но все равно он проявил бы инициативу, пригласил ее куда-нибудь, подарил ей цветы, кольцо. Так делают все мужчины, чтобы расположить к себе понравившуюся им женщину.

– Знаешь, ты – удивительная женщина, – вдруг сказал он, улыбаясь, и, вероятно, чтобы как-то приободрить, поддержать ее, нежно похлопал ее рукой по плечу. – И я готов принять твои условия… взамен на нечто другое.

Валентина напряглась. Боже, что-то он сейчас скажет?

– Поскольку мы играем в мужа и жену, зарплату я буду отдавать тебе, чтобы ты тратила ее, как и подобает жене. И ни о каких ста тысячах чтобы ты и не вспоминала! Это был бы перебор. И успокойся. Все, о чем мы сейчас договорились, останется между нами, и ни одна душа не узнает всей правды. Ведь ты этого хотела бы?

– Да, конечно…

– Вот и все. Итак. Игра начинается… Хотя, знаешь, я бы не стал употреблять это слово. Просто попробуем пожить вот так – по-другому.

Лицо его на какой-то миг стало очень серьезным, вероятно, то настоящее, чем он жил еще недавно, напомнило ему о себе какой-то визуальной деталью или внутренним ощущением приближающейся катастрофы. Ведь он этой ночью, возможно, с трудом подавил в себе желание убить человека. Или сразу двух людей. Испугался и принял решение радикально изменить свою жизнь. Пусть даже и таким вот нелепым образом.

– Попробуем, – слабая улыбка осветила лицо Валентины.

– Вот и замечательно! А теперь разбери мой чемодан, погладь мне, если тебя это не затруднит, пару рубашек, – говоря это, он чудесным образом улыбался, – чтобы я был готов к понедельнику, к работе. А сегодня мне бы хотелось съездить в город и купить спиннинг. Ты как? Поедешь со мной?