Снятие с креста - Пол Клеменс Страница 14

Он помнил запах этой женщины. Единственное, о чем она не смогла позаботиться. Он проснулся с этим запахом – дразнящим, волнующим. Запах улетучился, отправился в бездонную копилку памяти. Состояние – сложное. Пошарил глазами по подоконнику – бутылка пустая. Еды не припас. Лучше не начинать заново. Он уперся угловатой частью тела в матрас, начал мучительное возрождение…

Холодный душ подействовал леденящим образом. Он вылетел из него, как пробка из шампанского – с ясной головой, готовый жить активной жизнью. Привиделось? Нет! Некоторые детали туалета утверждали обратное. У кого тут комплекс ночной нимфомании? Он приподнял матрас. Картины Шандемо лежали аккуратной стопкой. Метнулся к шкафу: полотна Фрагонара тоже на месте. Стоп… Рубашку сверху он положил не так. Кто-то ее перевернул. Чертыхаясь, он бросил рубашку на пол, бережно вынул картины. Все целое, но к полотнам кто-то прикасался. Их уже вынимали этой ночью. Какая любопытная нимфоманка…

Клетка с попугаем, накрытая покрывалом, всю ночь молчала. Он приподнял покрывало – птица сидела на жердочке и щелкала клювом. Он тоже сел, задумался. Стоит ли ломать голову? Полотна целы, сам живой (еще и сексом наградили). Вот если бы украли, а его убили…

Выпить все-таки пришлось: голова завыла, как реактивный истребитель. В буфете имелся бар, в баре – множество сосудов с яркими наклейками. Напевая «Дойче зольдатен унд официрен», он бродил по замку, делая мысленные заметки. Тот же самый набор обитателей. Охрана дружно зевала. Нормальное человеческое состояние: треть жизни на работе, треть во сне, многие стремятся совместить эти два занятия. Мертвой зыбью он проплыл мимо управляющего Огюста Шавра, который отчитывал кухарку Сабину за опоздание. Кухарка улыбнулась Анджею. Управляющий, заметив приближение хозяина, втянул голову в плечи. Почуяв запашок, сглотнул.

– Да, – сказал Анджей, уже отойдя на несколько метров. Развернулся. – Доброе утро, Сабина и месье Шавр. Доложите, сколько человек ночевало сегодня в доме?

Кухарка и управляющий переглянулись.

– Как всегда, месье, – доложил Шавр. – Горничная Луиза, я, дворник – у него своя каморка рядом с будкой охраны…

– Мадемуазель Шаветт?

– Точно, – кивнул управляющий. – У мадемуазель Шаветт, насколько я в курсе, неприятности личного плана. Она уехала в город, потом вернулась, вся в расстроенных чувствах, сказала, что поссорилась со своим… молодым человеком и проведет ночь в Гвадалоне. Она имеет право, месье. Больше того…

– Не сомневаюсь, – перебил Анджей. – То есть в доме ночевали две женщины?

– Ну, вроде, – пожал плечами Шавр. – Что-то не так, месье?

– Все отлично, месье Шавр.

Он бродил по мрачному замку, распугивая призраков. Постоял на башне, наблюдая, как в Гофрэ дружная «шведская» семья пытается завести синий джип Дианы Ормель, а в Бруа белобрысая Ирен Маклассар курит дамскую сигарету и думает горькую думу. Проверил наличие картин в апартаментах, освоился в лабиринтах второго этажа. Побродил по галерее первого. Видел, как горничная Луиза вошла к себе в комнату, оставив приоткрытой дверь. Он неслышно подкрался, стал подглядывать. Занятное дело – следить за женщинами, которые не знают, что за ними следят! Угловатая, нескладная, уставшая от утренних приборок, она села в кресло, расслабилась. Потом встряхнулась, вынула из волос шпильки, помотала головой. Пышные волосы свалились на плечи, как пьяный в лужу…

В кресле сидела другая женщина. Не дурнушка, не медвежонок. Глубоко вздохнула, по губам скользнула улыбка. Луиза поднялась, начала переодеваться. Бросила испачканный фартук на кровать, расстегнула платье. Села, рассеянно взяла книгу с прикроватной тумбочки, перелистала…

Селин Шаветт сидела в буфете и задумчиво смотрела в окно. При виде художника как-то смутилась, кашлянула. Он пристально посмотрел ей в глаза.

– Доброе утро, Селин. Вы позволите вас так называть?

– Конечно, – она кивнула.

– У вас проблемы, Селин?

– С чего вы взяли, месье?

– Хорошо выспались?

– Нет, не очень, – она встала, запахнула полы куртки. – Мне не очень хорошо спится весной, месье. Хотелось бы с вами поговорить. Агентство «Голиаф» осуществляет охрану содержимого вашей картинной галереи. За безопасность вне охраняемой территории оно ответственности не несет. Но объект серьезный, поэтому меня и обязуют появляться в вашем поместье. В последние полтора месяца все было понятно: на окнах металлические жалюзи, оба входа надежно заперты, наши парни дежурят на воротах круглосуточно, совершают обход территории, следят за состоянием охранной системы – а тревога, не приведи господь, прозвучит не только в будке, но и на пульте в Шантуа… С вашим же приездом условия работы меняются. Вы можете открыть галерею для посетителей, можете этого не делать. Вчера вы распорядились ее отпереть. В галерею немедленно проник месье Винье, чему мы воспрепятствовать не имели права. Затем туда проникли вы и удалились с экспонатами под мышкой…

Анджей вздрогнул. Селин с интересом поедала его глазами.

– Это ваше право, месье, вы хозяин. Не удивляйтесь, мы обязаны всё видеть. Согласитесь, в таких условиях агентство «Голиаф» должно как-то иначе организовать работу.

– Понимаю, – согласился Анджей. – Никаких проблем, Селин. Мы можем встретиться на днях с руководством вашей фирмы, переписать некоторые условия и… знаете, я не стал бы возражать против третьего круглосуточного охранника. Оплата за услуги, разумеется, по вашим расценкам.

– Прекрасно, месье, – Селин сдержанно улыбнулась. – Это все, что я хотела сообщить. Рада, что вы правильно реагируете. – Она направилась к выходу.

– Извините за вопрос, – решился Анджей. – Почему такая привлекательная женщина работает в охранном агентстве?

Она не растерялась. Улыбка осветила сумрачное помещение.

– Я не просто работаю в охранном агентстве, месье. Я являюсь одним из его учредителей и по мере надобности замещаю господина Сержа Лаплата на посту директора. Надеюсь, со временем это агентство станет моим. Если буду хорошо трудиться. И еще для справки: несколько лет назад я жила в 15-м округе Парижа и работала в контрразведке ДСТ. Почему я оттуда ушла и что я там делала – слишком долгий разговор, и вряд ли он вам будет интересен.

Дворник Йозеф прочистил трещины в бордюрах от прошлогодней листвы, собрал ее в мешок и отнес за сарай. Теперь стоял перед сараем с банкой краски и хмуро, с прищуром, как Микеланджело каменную глыбу, его разглядывал. Здоровый сутулый субъект с седыми вихрами. Комбинезон маленького размера трещал по швам. На ногах красовались разные бутсы – один армейский, с торчащим языком, другой похожий на обрезанный кирзовый сапог с наращнным каблуком. «Не парнокопытное», – подумал Анджей.

Он встал рядом с дворником и тоже принялся критично озирать облезлый сарай. Дворник покосился на него, ничего не сказал. Со скрежетом изобразил дежурную улыбку.