Вскрытие покажет - Ирина Градова Страница 14

Она ввалилась в квартиру, увешанная сумками с покупками.

– Заскочила в «МЕГУ», – протрещала она, сваливая пакеты на пол. Мой трехлапый курцхаар Юбер тут же принялся обнюхивать их на предмет наличия съестного. Одну лапу Юбер потерял в свою бытность подопытным животным на борту лайнера-госпиталя «Панацея», и мне удалось спасти его от дальнейших экспериментов – возможно, даже от верной смерти[3]. Для охотничьего пса потеря лапы, казалось бы, должна была стать фатальной, но, по-моему, Юбер чувствует себя прекрасно. И на трех лапах он скачет быстрее нормальных собак, поэтому никому и в голову не приходит считать его инвалидом. Шилов, правда, предлагал подумать о протезировании, но Юбер уже так привык к своей трехлапости, что протез только помешал бы ему наслаждаться жизнью. Потрепав собаку по холке, Лариска прошла в гостиную.

– Шилова нет? Это хорошо, – сказала она, плюхаясь на диван, который даже не прогнулся под ее весом. В Лариске всего-то килограммов сорок, поэтому лифт, не чувствуя ее веса, закрывается и уезжает, если она специально не держит двери руками. – Шилов нам сегодня вовсе ни к чему.

– Кофе будешь? – спросила я, чувствуя желание оттянуть разговор. У меня неплохо развита интуиция, и сейчас она подсказывала, что беседа предстоит не из приятных.

– И кофе, и супчику, если есть, и котлет, – закивала головой подруга. Она знает, что у меня всегда есть, чем поживиться в плане еды – просто не представляю, как она растит своих девчонок. Хотя, вру – вполне представляю, ведь старшей уже шестнадцать, и она отлично готовит.

На кухне я начала суетиться, разогревая пищу, когда в дверях появилась Лариска, не желающая сидеть в гостиной в одиночестве. Прислонившись к косяку, она сложила похожие на птичьи лапки руки на груди и уставилась на меня немигающим взглядом.

– Ну, говори! – не выдержала я. – Вижу же, что тебе невтерпеж!

– Это касается Шилова.

Лариска считала Олега идеальным мужем – до тех пор, пока мы с ней вместе не узнали о его измене.

– Я вчера вернулась из Москвы, с конгресса стоматологов, – продолжала она.

– И как, не зря съездила?

– Не зря, – хмыкнула Лариска. – То есть на конгрессе ничего интересного не было, зато на вокзале я видела Шилова.

– Ты что-то путаешь, – покачала я головой. – Олег в последний раз ездил в Москву две недели назад.

– А я не сказала, что видела его на вокзале в Москве – он был на Московском вокзале, здесь, в Питере.

– Встречал кого-то? – стараясь, чтобы мой голос звучал ровно, спросила я.

– Нет, провожал. Ее.

Я замерла над кастрюлей, до боли в пальцах сжав половник.

– Ее?

В уточнении не было необходимости: она – значит, та самая женщина, с которой Шилов мне изменял, его московская коллега. Когда он принял пост директора клиники, я понимала, что это означало продолжение их общения. Вероятно, мне стоило встать в позу и заставить Олега остаться на посту заведующего отделением в моей больнице, но тем самым я отказала бы ему в возможности построения блестящей карьеры. Кроме того, я никогда не стала бы пытаться отвратить мужа от любовницы при помощи каких-то женских хитростей и уловок, ведь мы взрослые люди! Что ж, значит, я ошибалась, считая, что Шилов порвал с той женщиной.

– И что? – через силу произнесла я.

Лариска испытующе посмотрела мне в глаза.

– Ты спокойна, как удав! – с интересом проговорила она, покачивая головой из стороны в сторону, как автомобильная игрушка. – Что, совсем не удивлена?

– Удивлена, – вздохнула я. – Как… они себя вели?

– Прилично – ни объятий, ни поцелуев, – честно ответила Лариска. – Хотя на прощание они все-таки чмокнулись – в щечку.

– Вот видишь!

– Агния, ты действительно считаешь, что у них все кончено? Думаешь, Шилов поперся бы на вокзал в разгар рабочего дня, чтобы проводить просто коллегу?

– Они ведь знакомы с институтских времен, – неуверенно сказала я. – Было бы странно, если бы они полностью прервали всякие отношения…

– Всякие?! Ты меня удивляешь, Агния, ты сама на себя не похожа, когда это говоришь!

– А чего ты от меня ждешь – что я побросаю вещи в чемодан и рвану к маме?! – внезапно сорвалась я. – Если помнишь, так я и намеревалась сделать в тот, первый раз, и именно ты меня и отговорила!

– Не кипятись, Агния, – вытянула ладони вперед в защитном жесте Лариска. – Я же на твоей стороне!

Это правда: Лариска всегда меня поддерживает – просто не представляю, как бы я выжила без нее в самый трудный период, когда Славка свинтил.

– Прости, – виноватым голосом сказала я, кладя наконец половник на стол и поворачиваясь лицом к подруге. – У меня сейчас нервы ни к черту.

– Из-за Олега? Или из-за Андрея?

– С Андреем все кончено.

– Да ты что?! Ну, подружка, ты даешь – у тебя семь пятниц на неделе, я за тобой не поспеваю… И с чего же такое скоропалительное и неожиданное решение?

– Я залетела.

– В смы?.. Ох, беременная, что ли?! – глаза Лариски распахнулись так широко, что веки почти перестали быть видны.

– Угу.

– А папаша?..

– Черт его знает! – бессильно махнула я рукой.

– Вот это да…

Как будто ноги отказывались держать ее, Лариска тяжело опустилась на стул.

– Не знаю, радоваться или огорчаться! – пробормотала она, не сводя с меня взгляда. – Ты-то сама как?

– Пока не пойму, – честно ответила я.

– Будешь рожать?

– Не знаю. Особенно после того, что ты рассказала.

– Ну уж нет, Агния, ты это брось! – воскликнула Лариска, подскакивая на стуле. – Я не собираюсь быть виноватой в твоем аборте!

– Я еще ничего не решила.

– Это хорошо, потому что я лично считаю, что тебе нужно рожать, – уже более спокойным тоном сказала подруга. – Это же такой подарок – в нашем-то возрасте! Кроме того, ты не думала, что ребенок может все изменить в вашей с Олегом жизни?

– Я далека от мысли, что дети скрепляют союз, твой пример, уж извини, доказывает как раз противоположное.

– Причем многократно… как минимум трижды! – кивнула Лариска, и мы, глядя друг другу в глаза, не сговариваясь, расхохотались. В ситуации не было ничего комичного, и все же обстановка слегка разрядилась. Насмеявшись вдоволь и вытерев глаза полотенцем, подруга вновь заговорила серьезным голосом.

– Так что делать будем?

Она не спросила, что буду делать я, она использовала местоимение «мы», и я ощутила прилив благодарности за то, что Лариска таким образом продемонстрировала свою сопричастность.