Камин для Снегурочки - Дарья Донцова Страница 14

– Я поняла: вам не хотелось мне представлятьсянастоящим именем, и я очень рада, что вы все-таки решились, – сказалаЛиза, ставя на столик красивую фарфоровую чашечку.

Я вздрогнула. Надо же, я задумалась и не заметила, какадминистратор вернулась в приемную.

– Вы о чем?

Лиза мягко улыбнулась.

– Сами же сейчас довольно громко сказали: «НастяЗвягинцева».

Я плотно стиснула зубы, однако мне следует быть осторожнее ине увлекаться обдумыванием ситуации до потери бдительности.

– Вы меня не помните? – тихо спросила Лиза.

– Нет.

– Ну да, понятно, – вздохнулаадминистратор, – я раньше в клинике Потапова работала, вы туда лечитьсяприходили, когда голос пропал.

– Извините, ошибка вышла. Я не Настя Звягинцева, простомне вспомнилась эта девушка. Меня зовут Таня, и голоса я никогда не теряла,очень хорошо говорю, слышите?

Лиза моргнула:

– Понимаю, вы не бойтесь, я никому не расскажу.

– О чем?

– Да о вас.

– Обо мне? Что же такого плохого я сделала?

– Ничего, – пожала плечами Лиза и попыталась уйти,но я схватила ее за руку.

– Раз начали, договаривайте. Что вы про меня знаете?

– Сущую ерунду.

– А именно?

Лиза нахмурилась:

– Вам не надо бояться, узнать вас трудно, вы сильноизменились, постарели, перестали следить за собой. Но, видно, кулисы все-такипритягивают, раз к Глафире в услужение пошли. Она небось не в курсе, кто вы?

Я толкнула Лизу в кресло и нависла над ней.

– Живо говорите, кто я!

Администратор вытащила сигареты.

– О боже, язык мой – враг мой. Ну кто меня за негодергал, не мое это дело, в конце концов, назвались Таней – и хорошо.Успокойтесь, я же не Ира Кротова, деньги на сплетнях не делаю, от меня никакихнеприятностей не будет.

– Сейчас же все рассказывайте!

– Хорошо, хорошо. Вы – Настя Звягинцева. Были певичкой,выбивались в люди, пели всякую ерунду вроде Глафиры. Пели, пели, а потом пропали.Кстати, у вас с голосом проблемы были, вы обратились в клинику, я там наресепшен сидела. Вы часто ходили на процедуры, ну и выяснилось…

– Что?! – в изнеможении воскликнула я. – Чтообо мне выяснилось? Еще какая информация? Я убила группу младших школьников?Взорвала интернат со стариками? Сожгла приют бездомных животных?

Лиза улыбнулась.

– Ну, все не так страшно. Вы просто говорили, что вамдвадцать пять лет, а выяснилось, что намного больше. Доктор наш, Карл Львович,все восхищался, до чего вы здорово выглядите, просто блеск. Только голоса онвам не вернул, певческого я имею в виду. А потом певица Звягинцева исчезла,больше ничего про вас я не слышала. Хотя постойте… впрочем… нет, больше ничегоне знаю!

Я вцепилась Лизе в плечи и, сильно встряхнув ее, велела:

– Говорите до конца.

– Право же! Это просто сплетни.

– Быстрей.

– Ну… не я придумала, люди болтали! Я же сразу потом кЛисе перешла, а здесь шоу-биз, языки мелют…

– Короче…

– Ладно, кхм, кхм, – закашляла Лиза, –значит, одни болтали, что вы любовника убили и в тюрьму сели. Другие говорили:вы в психушку попали, третьи – будто вас саму убили. Правды-то никто не знает.Да вы не бойтесь, вас узнать практически невозможно, волосы другие, макияжанет, постарели, хоть и смотритесь ничего, только возраст на морде написан,никак на двадцать пять не тянете. Весь блеск сошел!

– Как же вы меня опознали? – прошипела я.

Лиза хмыкнула:

– Ну… дело житейское.

– Господи, опять секреты!

– Вы выпить любили, коньяк хлестали, – понесласьЛиза, – несколько раз в клинику подшофе являлись, Карл Львович вас домойотправлял. Ну не может же фониатр [1]работать с выпившим человеком. Потом он вам приговор вынес: петь никогда несможете.

Я молча слушала Лизу.

Когда Настя узнала, что путь на сцену для нее закрыт, топрямо в кабинете у доктора впала в истерику, и перепуганный Карл Львович велелЛизе проводить неудачливую певицу домой.

Настя, сев в машину, вытащила из сумочки фляжку, по дорогенасосалась коньяка, опьянела, и Лизе пришлось буквально на плечах тащить ее вдом. В шикарном трехэтажном здании не было ни души. Лиза доволокла Настю доспальни, уложила в кровать и хотела уходить. И тут Звягинцева вскочила,схватила нож, лежавший невесть зачем на тумбочке, и с воплем: «Не хочу жить!» –полоснула себя по запястью. Полилась кровь. Настя, истерично хохоча, еще разполоснула по руке, потом второй, третий. Перепуганная насмерть Лиза отняла убуянки нож и вызвала «Скорую». Врачи забрали Настю, Лиза уехала домой, большеони со Звягинцевой не встречались.

– Я как вашу руку увидела, сразу все поняла, –тихо добавила Лиза.

Я машинально посмотрела на свою левую кисть. Тонкий шрам,словно браслет, охватывал запястье. В душе поднялось смятение. Значит, я –Настя Звягинцева! Хотя, может, и нет. Это просто совпадение!

– Вы не переживайте, – пожала плечами Лиза, –можно чем-то другим заняться, вовсе не стыдно и полы мыть. Но я никому ничегоне расскажу. Понимаю, вам неохота, чтобы люди знали!

– Где Глашка? – заорал Свин, вламываясь взал. – Она про концерт не забыла? Танька, иди ищи ее.

– Сенечка, – засюсюкали из другого концакомнаты, – дай поцелую тебя, котик.

Лися подскочил и заключил Свина в объятия.

– Веди сюда звездищу, – велел продюсер. –Лизка, кофе!

Стилист и администраторша прыснули в разные стороны. Свинвынул платок и вытер щеки.

– Понимаешь, киса, – заявил он, – я лицонетрадиционной для нашей эстрады ориентации – не пидор, баб люблю. Таких, какя, очень мало, остальные все, блин… слов нет! Где Глашка?

– Незачем орать, – отчеканила черноволосаяженщина, появившаяся в приемной.

Я икнула. Это Глафира? Матерь божья!

– Усраться! – взвизгнул Свин. – Чтослучилось?