Жизнь и смерть Бобби Z - Дон Уинслоу Страница 14

– Давно со мной такого не было, – хрипло прошептал он наконец.

– Хочешь кончить мне в ротик, милый?

– Нет.

Но она снова принялась за дело, пока у него не начали подгибаться ноги. Тогда она выпрямилась и сняла свою сорочку.

Он чуть не кончил, глядя на нее. Груди у нее больше, чем он думал, живот плоский, ноги длинные и поблескивают. Она опрокинула его на кровать и прошептала:

– Хочу сделать это нашим старым способом.

«Старым способом?! – пугается Тим. – Нашим старым способом?! Она меня знает? То есть не меня – Бобби. А они-то мне вдалбливали, что никто тут не видел этого типа года с восемьдесят третьего, а эта милашка, выходит, с ним спала?! Стало быть, мне надо ходить как он, говорить как он, да еще и трахаться как он?!»

И он соображает, что, если у него есть хоть капелька мозгов, ему следует выкинуть ее отсюда или изобрести какую-нибудь отмазку, к примеру, сослаться на недолеченный триппер или что-нибудь в этом роде, но в этот момент Тим думает не мозгами.

Так что он ложится. Она поворачивается к нему спиной, садится над ним на корточки и улыбается, глядя через плечо. Смеясь, показывает на зеркало, и он понимает, что все может увидеть. Ее шею, и волосы, и спину, и прекрасную маленькую задницу, которая поднимается и опускается на нем, и в зеркале – ее лицо, и грудь, и киску, которая скользит вверх-вниз, вверх-вниз.

Элизабет видит, что он смотрит, снова смеется и начинает ласкать себя длинными пальцами, продолжая скользить вверх-вниз. Он хватает ее за плечи, чтобы задать ритм, прижимает ее к себе, и они продолжают скачку, пока он не произносит:

– Я больше не выдержу.

Она стонет, чтобы ему было приятнее, и, задыхаясь, говорит:

– Скажи мне, когда соберешься кончать.

Это для того, чтобы она смогла вовремя его вынуть, думает Тим, но, когда он сообщает, что сейчас кончит, она прижимает его еще сильнее и спрашивает: «Хорошо? Тебе хорошо?»

Он отвечает: «Очень хорошо», – и это, похоже, совсем срывает Элизабет с катушек, и она выгибает свою мускулистую спину и спрашивает снова, и он отвечает, и она вскрикивает «о, о, о, о!» и удерживается на самой его головке, и они оба видят, как его член пульсирует, когда он кончает.

Потом они лежали рядом, болтая о старых временах, о люксе в «Рице», о ленивых деньках на побережье и о горячих ночах в его передвижном домике на пляже в Эль-Морро, к северу от Лагуны, совсем рядом. Она поведала, что там-то в него и влюбилась, а несколько месяцев назад туда прогулялась, и там, кажется, ничего не изменилось. Он как, все еще хозяин всего этого? А он добросовестно морочил ей голову, припоминая всю ту фигню, что заставлял его учить Эскобар, и потом они трепались о жизни, ее и его, и она рассказывала ему, что произошло с тех пор, как он удрал и оставил ее зависать в Лагуне.

Как она один семестр пробыла в Калифорнийском университете, но оказалась слишком ленивой, чтобы доучиться, и ей показалось проще найти богатых мальчиков, а богатые мальчики, которых она себе нашла, разбогатели на продаже травы, – она вернулась в прежнюю колею. С такой орбиты трудно соскочить, особенно если ты лентяйка и по-настоящему хорошо умеешь только трахаться. Кстати, она предпочитает говорить «куртизанка», а не «шлюха». В общем, так она и оказалась здесь, на ранчо Кэрвье, с этими уродами нуворишами, толкающими наркоту и торгующими людьми.

– Ну, иногда меня выручает Монах, – добавила она.

Тим насторожился.

Если Монах у Бобби – главный над всеми ребятами в Штатах, то, может, Монах сумеет помочь Тиму свалить из страны, пока его не сцапал Гружа? Так что Тиму очень даже интересно послушать про Монаха.

– Ты с ним в контакте, с Монахом? – спросил он.

– Время от времени звоню, – ответила Элизабет. – Если мне нужна какая-нибудь помощь. А если ему нужно, чтобы кто-нибудь выполнил его поручение, он звонит мне.

– И каким номером ты пользуешься? – осведомился Тим.

– Черным, – сказала она как о чем-то само собой разумеющемся.

Он засмеялся:

– Что еще за черный номер?

Она небрежно сообщила ему: пятьсот пятьдесят пять, шестьдесят шесть, шестьдесят пять, – и снова принялась посвящать его в подробности своей жизни: только что ушла от одного парня, но тот вроде как продолжает за ней бегать, так что она решила немного побыть у Брайана, и это неплохо еще и потому, что тут она может приглядывать за Китом.

– Жизнь у меня пошла паршиво, с тех пор как ты меня бросил, – походя заметила Элизабет. – Но это я сама виновата. Вряд ли тут что-то переменится.

А он вот думал – переменится. Вроде ему неплохо удается дурить ей голову, так почему бы и дальше не попробовать? Забрать ее с собой. Прибрать к рукам немного деньжат Зета, объявить о том, что он уходит на покой, и поселиться в Юджине.

И Тим вполне галантно предложил:

– Почему бы тебе не поехать со мной?

Она засмеялась:

– Ты же никуда не едешь.

– Не еду?

Элизабет усмехнулась, и он подумал, что она с ним играет в какую-то игру.

– Нет, – сказала она.

– Нет?

Тим протянул руку к ее киске и начал ласкать. Почувствовал, как она становится влажной. Дико приятно глядеть в ее зеленые глаза, когда она делается влажной.

– Потому что, когда сюда приедет дон Уэртеро?.. – заговорила она, словно бы вопросительно повышая тон в конце фразы, как говорят все калифорнийские девушки, и закрыла глаза – ей по кайфу было то, что он вытворял своими пальцами.

– Ну?

– Он тебя убьет, – закончила она фразу.

Ну разумеется.

– А это будет жалко, – промурлыкала Элизабет.

– Мне тоже так кажется.

Она сжала его член и повторила:

– Жалко.

Он не успел сообразить, что происходит, а она уже двигалась под ним – как будто это ей не стоило ни малейшего усилия, а его член подчинялся какому-то пульту управления, – и она то выпускала его, то впускала, и Тиму было плевать – пускай дон Уэртеро хочет, чтобы он подох.

Ему хотелось только трахаться.

И вдруг до него дошло, что сотрудница социальной службы в тюрьме именно это имела в виду, когда говорила о «недостаточном контроле над импульсами» и «неспособности отказаться от получения удовольствия».

– Говорят, я не умею откладывать получение удовольствия, – сообщил он ей.

– А тебе говорили, что ты не умеешь заканчивать то, что начал?

– Нет, этого не говорили.

– Ну и хорошо.

В том, что касается удовольствия, на него можно положиться.

После того, как дело было сделано, он спросил: