Тайная книга Данте - Франческо Фьоретти Страница 14

Джованни с неподдельным интересом слушал рассказ об Акре. Сначала он было подумал, что ему удалось поймать убийцу Данте, который зачем-то вернулся на место преступления, однако, слушая рассказ Бернара, он все больше убеждался в том, что этот человек не имеет ни малейшего отношения к смерти поэта.

— Так это не вы отравили Данте, — сказал он.

Бернар поднял голову и удивленно посмотрел на собеседника:

— С чего вы взяли? Что побудило вас… — Он даже не смог закончить фразу — так искренне было его удивление.

Тогда Джованни рассказал ему о своих подозрениях.

— Жалкие псы! — воскликнул Бернар. — Это были францисканцы!

Джованни не подозревал францисканцев, и прежде всего потому, что Данте глубоко уважал представителей этого ордена, однако присутствие среди свиты посольства двух представителей братства святого Франциска его несколько насторожило. Он попросил Бернара подробнее рассказать о них. Тогда рыцарь поведал ему об обеде в монастыре, на котором присутствовал аббат, трое из миссии Данте и двое францисканцев, которые присоединились к посольству и сопровождали его до города Кьоджа. Сам Бернар сидел за соседним столом со стражниками, которые громко обсуждали выпивку и знакомых шлюх. Но он не участвовал в беседе сотрапезников, а смотрел в другую сторону. За соседним столом велись разговоры о Церкви, о политике и империи. Двое меньших братьев вызвали у него кое-какие подозрения, они были не похожи на монахов: не участвовали в разговоре и часто перебивали беседующих, предлагая очередной тост, так что к концу трапезы совсем охмелели. Один из них был высок и худощав и, судя по выговору, вырос в Тоскане. На правой щеке у него виднелся шрам в виде перевернутой буквы «L», — по правде сказать, ему подходила роль скорее солдата, нежели монаха. Его товарищ был невысок, довольно плотного сложения. Сильный акцент с подчеркнутым «ю» выдавал в нем южанина, скорее всего жителя Апулии, так как в речи его проскальзывали и другие особенности, характерные для этой местности. Больше Бернару было нечего добавить, так как сразу после обеда он отправился в Равенну, где собирался дожидаться возвращения Данте. Ученик поэта позволил ему за небольшую плату переписать первые двадцать песен Рая. Ад и Чистилище он раздобыл, когда находился в Вероне.

Бернар закончил рассказ, и они простились как старые друзья, пообещав помогать друг другу: Джованни сделает все, чтобы поскорее найти последние песни поэмы, а Бернар поможет ему расследовать странную смерть поэта. Бернар считал, что нужно любой ценой разыскать двух францисканцев, которые, возможно, лишь притворялись монахами. Совершенно очевидно, что кто-то хотел завладеть тайной нового Храма. После того как Святой город вновь оказался в руках султана, крестоносцы перенесли великую тайну из Иерусалима в новое место. Теперь она надежно спрятана, а где — можно узнать, внимательно прочитав поэму. Данте знал секрет крестоносцев, он был одним из хранителей древнего знания. Его послание спрятано в девятисложных стихах, это о нем Бернар слышал тогда в Акре! Гийом де Боже, отец Бернара и сам Данте умерли ради великого дела, он в этом убежден…

Бернар ушел тем же путем, что и проник в дом: просунулся в окно, уцепился руками за стену, подтянулся и спрыгнул вниз. Джованни восхитился его силой и ловкостью, но разговоры о новом Храме показались ему совершенно бессмысленными. Как видно, этот рыцарь не мог смириться с тем, что все оказалось напрасно, что тысячи людей погибли лишь ради наживы, которую король Франции и жадные венецианцы получили ценою их жизней, ведь он и сам сражался и видел, как в бою погиб его отец!

Вот какие дела творились в Святой земле.

После ухода Бернара Джованни вновь принялся за чтение Рая, надеясь найти в поэме хоть какой-то намек на то, куда мог Данте спрятать последние песни. Восемнадцатая песнь с самого начала показалась ему удивительной: в ней Данте попадает на небо Марса и смотрит на Беатриче, а от нее исходит такое яркое Божественное сияние, что при виде его поэт освобождается от всех земных желаний. Если судить по этим строчкам, то отношения Данте и Беатриче сводились лишь к обмену несколькими взглядами на улицах города. Джованни представил, как все это было: они смотрят друг на друга лишь пару мгновений и тут же отводят глаза. В Раю Данте даже забывает о Боге, ему хватает лишь малой части Божественного — земной любви. А Беатриче упрекает его за это: Не у меня в очах лишь сущность рая.

Наконец Данте поднимается на небо Юпитера и присутствует при удивительном зрелище. Души кружатся в воздухе, словно солнечные зайчики, и поют — такой прекрасный танец света и музыки. Время от времени они останавливаются, образуя на лету разные фигуры, точно морские птицы, что носятся над морем недалеко от берега, и выстраиваются в буквы алфавита, сначала «D», потом «I» и, наконец, «L». Когда они составляют одну из букв, то останавливаются и замолкают, а потом возобновляют свой танец, и так продолжается снова и снова. Танцуют и останавливаются, танцуют и останавливаются, пока не покажут все буквы первого стиха Книги премудрости Соломона: «Любите справедливость, судьи земли».[16]Когда они заканчивают эту строку и изображают последнюю букву, на смену им прибывают другие светящиеся души, которые объединяются и изображают голову орла, а последняя буква тоже становится его частью.

Этот орел описывается в двадцатой песне Рая: голова его повернута в профиль, единственный глаз состоит из шести светящихся душ, из которых одна являет собою зрачок орла, а пять других — ресницы, при этом два огонька горят чуть ярче, чем остальные. Джованни подумал, что где-то уже видел такого же орла, но где именно?

И вдруг он вспомнил и, обернувшись, увидел голову орла всего в нескольких шагах от стола, за которым сидел.