Острые предметы - Гиллиан Флинн Страница 14

Мальчик ударил мячиком о землю, подняв вокруг себя облако пыли.

– Он больше не любит солнце?

– Он больше вообще ничего не любит.

– Из-за Натали?

Он неприязненно пожал плечами.

– Потому что он слюнтяй.

Мальчик оглядел меня с головы до ног, потом вдруг с силой кинул мяч в меня. Мячик стукнул меня по бедру и отскочил в сторону.

Мальчик тихонько прыснул от смеха.

– Извините.

Он бросился за мячом, догнал, красиво накрыл его в воздухе ладонью, затем подпрыгнул и ударил им о землю. Мячик подскочил метра на три, потом запрыгал ниже и ниже, пока не остановился.

– Не совсем поняла, что ты сказал. Кто был в ночной рубашке? – спросила я, не сводя глаз с мяча.

– Женщина, которая увела Натали.

– Погоди, что ты хочешь сказать?

Мне говорили, что Натали играла здесь с друзьями, потом все по одному разошлись, и предположительно ее похитили, когда она шла домой, хотя идти ей было недалеко.

– Джеймс видел, как Натали утащила женщина. Он играл с Натали, они кидали друг другу летающую тарелку. В последний раз тарелка улетела в сторону леса и упала на траву. Натали пошла за ней, и тут из леса появилась женщина, схватила Натали и уволокла ее. Тогда Джеймс побежал домой. С тех пор он больше не выходит гулять.

– Тогда откуда ты знаешь, как это произошло?

– Я как-то был у него в гостях. Он мне и рассказал. Мы ведь друзья.

– Джеймс далеко живет?

– Фиг с ним. Я все равно, наверно, на лето поеду к бабушке, в Арканзас. Там лучше, чем здесь.

Мальчик кинул мяч в изгородь бейсбольной площадки, и он застрял в ячейке, с грохотом колыхая железную сетку.

– Вы из наших краев? – Мальчик принялся пинать ногами пыль в воздухе.

– Да, я раньше здесь жила. Потом переехала. А сейчас приехала в гости. – Я не хотела отступать. – Джеймс живет где-то здесь?

– Вы учитесь в школе? – Его лицо было темным от загара. Он был похож на маленького морского пехотинца.

– Нет.

– В университете?

– Нет, я старше.

– Ну, мне пора. – Мальчик прыжками добрался до забора, выдернул из него мячик, как больной зуб, потом, обернувшись, снова посмотрел на меня и беспокойно задвигался на месте. – Я пошел.

Он запустил мяч в сторону дороги, и тот, громко стукнув о мою машину, поскакал дальше. Мальчик побежал за ним и скрылся из виду.

«Кэписи, Жанель», – прочла я в телефонной книге Уинд-Гапа, похожей на тонкий журнал, которую нашла на автозаправке, в единственном в городе магазине «Фа-Стоп». Потом я утолила жажду клубничной газировкой и поехала по указанному в книге адресу: Холмс, дом 3617.

Дом Кэписи стоял на краю дешевого квартала в восточной стороне города: кучки домов, маленьких и обветшалых, чьи жители в основном работают на ближней свиноферме. Это частное хозяйство производит почти два процента всей свинины в стране. Спросите любого малоимущего жителя Уинд-Гапа, где он работает, и он наверняка скажет, что на ферме, где прежде трудился его отец. В свинарнике работа спокойная: поросятам хвосты обрезать, свиноматок оплодотворить, рассадить молодняк в ящики, свиней загнать в загон, навоз утилизировать. В убойном цехе приходится тяжелее: рабочие загоняют животных в тележки, везут их по коридору, потом оглушают электричеством. Свиней пристегивают к тросу за задние ноги и поднимают, брыкающихся и визжащих, вниз головой. Затем им перерезают глотки остроконечными ножами, и на кафельный пол брызжет кровь, густая, как масляная краска. Далее туши ошпаривают. В цеху постоянно стоит неистовый, пронзительный визг, поэтому многие рабочие носят затычки в ушах и проводят дни в беззвучной ярости. Вечерами они пьют, слушают громкую музыку. В местном баре «У Хилы» свинины в меню нет вовсе, только куриные наггетсы, которые, должно быть, производят такие же разъяренные рабочие в каком-нибудь другом паршивом городишке.

Чтобы быть честной до конца, добавлю, что свинофермой владеет моя мать, которая нанимает управляющего, а сама только получает годовой доход в 1,2 миллиона долларов.

На террасе дома Кэписи протяжно мяукал кот, и, еще не дойдя до дома, я услышала шум работающего телевизора: кто-то смотрел ток-шоу. Я постучала в сетчатую дверь и стала ждать. Кот терся о мои ноги; даже сквозь брюки я чувствовала его ребра. Постучала еще раз – телевизор выключили. Кот залез под качели на террасе и завыл. Я начертила ногтем на ладони: «А-а-а!» – и постучала в третий раз.

– Мам, ты? – раздался из открытого окна детский голос.

Я подошла к окну и сквозь пыльную противомоскитную сетку разглядела худенького мальчика с темными кудрявыми волосами, который смотрел на меня, удивленно вытаращив глаза.

– Привет! Извини за беспокойство. Ты Джеймс?

– Что вы хотите?

– Привет, Джеймс. Извини, что отвлекла тебя. Ты смотрел что-то интересное?

– Вы из полиции?

– Я хочу помочь найти обидчика твоей подружки. Поговоришь со мной?

Он остался стоять, но ничего не ответил и нерешительно водил пальцем по оконной раме. Я села на качели в другом конце террасы, подальше от него.

– Меня зовут Камилла. Мне твой друг рассказал, что ты видел. Такой светленький мальчик с короткой стрижкой.

– Ди.

– Его зовут Ди? Я встретила его в парке – там, где ты играл с Натали.

– Ее забрала она. Никто мне не верит. Я не боюсь. Меня просто не выпускают из дома. Мама больна, у нее рак.

– Ди мне это сказал. Я тебя не виню. Надеюсь, что не напугала тебя, когда пришла.

Он принялся скрести сетку длинным ногтем, издавая треск, от которого у меня мурашки побежали по коже.

– Вы на нее не похожи. Если бы были, я бы вызвал полицию. Или застрелил бы вас.

– Как она выглядела?

Джеймс пожал плечами.

– Я сто раз уже это рассказывал.

– Ну, расскажи еще разок.

– Она была старой.

– Как я, например?

– Старой, как тетка.

– Так. Что ты еще заметил?

– На ней была белая ночнушка. И волосы у нее были белые. Она вся была белой, но не как привидение. Я так и говорил.

– Тогда белой, как кто?

– Словно никогда из дома не выходила.

– Эта женщина схватила Натали возле леса? – спросила я заискивающим тоном, каким мама разговаривает с официантами, к которым благоволит.

– Я не вру.

– Конечно нет. Женщина схватила Натали, когда вы играли?

– Очень быстро. – Он кивнул. – Натали пошла по траве за тарелкой. Тогда я увидел женщину. Она выходила из леса, глядя на нее. Я заметил ее раньше, чем Натали. Но мне не было страшно.