Ищите женщину - Фридрих Незнанский Страница 14

В жизни своей ни разу не пострадавший от так называемых спецслужб, Зотов заранее их ненавидел, будучи убежденным, что между ним и ими нет и никогда не может быть ничего общего.

Поэтому на допросе в Генеральной прокуратуре, несмотря на различные «подходы» следователя, представившегося чуть ли не соратником по перу, Рэм вел себя предельно осторожно. Если дело, которым занялся Кокорин, оказалось действительно смертельно опасным, то к чему переваливать часть груза покойного на плечи тех, кто был с ним просто знаком? Вот и ответы Зотова на вопросы следователя были по-журналистски профессионально обтекаемыми. Он не называл имен, ведь они и сами могли выплыть по ходу следствия, зато таким образом сохранялась определенная независимость Рэма. И совесть его не мучила: он ведь никого не обманывал, и никто не требовал от него делать далеко идущие выводы.

В общем, когда следователь подписал ему пропуск на выход из здания прокуратуры, Зотов вздохнул облегченно и пожелал себе более не посещать это здание в жизни.

Новый звонок милицейского генерала, предложившего Рэму принять участие в обыске, так надо понимать, квартиры Вадима, резко испортил настроение. Он помнил, конечно, о своем обещании помочь следствию, но ведь это же была пустая формальность! Сколько раз на дню, желая отвязаться от неприятного собеседника, а хуже того — просителя, мы даем подобные обещания, зная заранее, что в следующий раз черта лысого нас сыщут! Ну сказал Рэм, и что с того? Но прозвучавшая в словах генерала откровенная угроза доставить под конвоем — во всяком случае, именно это почудилось Зотову — заставила его немедленно согласиться. Не хватало еще, чтоб за ним милиционера прислали, позору не оберешься!

Когда из проходной издательства, под крышей которого разместилось несколько газет и журналов, раздался телефонный звонок и прибывший сообщил, что машина, присланная генералом Грязновым, ожидает у подъезда, при всех своих неприятиях Рэм ощутил чувство некоторого удовлетворения: самолюбие его не только не пострадало, но, напротив, было даже несколько поощрено. Генерал прислал свою машину, просит его подъехать и помочь как профессионала.

Не без показной скромности сообщив об этом Мариванне, секретарше главного, Рэм Зотов забрал свой кейс, ибо возвращаться на службу больше сегодня не имел охоты, и легко сбежал по лестнице на проходную, где его ожидал порученец генерала, как он представился по телефону.

У подъезда стояла черная «Волга», возле нее курил молодой человек в длиннополом модном плаще. Увидев Рэма, он немедленно затоптал окурок и приветливо протянул руку.

— Воробьев, МУР, — сказал он и, вынув из внутреннего кармана красное с золотом удостоверение, ловко, одной рукой открыл его, показал Рэму свою фотографию и тут же захлопнул корочки. В самом деле, не читать же: кто, что, в каком звании, по какой срок удостоверение действительно.

Этот Воробьев открыл заднюю дверцу машины и вполне почтительно пригласил Зотова садиться. Сам сел следом, и машина тронулась.

Рядом с водителем сидел человек средних лет в серой кепке. Он повернулся к Рэму и, не протягивая руки, лишь хмуро кивнул.

— Поедем по Варшавке? — выказывая свое знание московской топографии, спросил Рэм, хотя отродясь не водил машину.

— Да, — помедлив, подтвердил кивком сидящий впереди.

За всю дорогу не было произнесено практически ни одного слова. Только когда водитель «Волги» неожиданно свернул с Большой Тульской к Загородному шоссе, Рэм обеспокоенно заметил, что они, кажется, едут несколько в сторону, на что сейчас же отреагировал передний:

— Так ближе.

Нельзя сказать, что Зотов успокоился, он и волновался-то несильно, ибо не было к тому никакого повода. Просто сама акция участия в обыске, где всегда может найтись такое, что не доставит удовольствия, не говоря уже о возможных огорчениях, не радовала его. Рэм настолько углубился в свои мысли, что даже не обратил внимания, как машина, поплутав по переулкам, неожиданно въехала в какой-то двор, подкатила к самому подъезду и остановилась. Зотов непонимающе стал оглядываться, но затемненные стекла «Волги» в этом сумрачном от деревьев, узком каком-то дворе не позволяли сориентироваться.

Сидящий впереди обернулся к Рэму, и от его неприятного, пронизывающего взгляда Зотову стало нехорошо.

— Слушайте меня внимательно, — низким, грубоватым голосом сказал этот тип. — И не рыпайтесь без команды! — Это уже прозвучало угрозой, и Рэм несколько осел, и руку убрал с дверной ручки. — Сейчас вы спокойно выйдете из машины и, ни слова не говоря, войдете в этот подъезд. Мы покажем, куда надо идти дальше. Шаг вправо, шаг влево — вам это известно как журналисту?

— Да, — едва не проблеял от нелепо навалившегося страха Рэм, — считается побегом…

— Вот именно! — неизвестно чему обрадовавшись, хмыкнул хмурый тип. — Если будете вести себя благоразумно, с вами ничего не случится. Спокойно отвезем домой. И подскажем, о чем вы потом доложите вашему Грязнову. Понятно?

— Понятно, — покорно согласился Рэм. — Но…

— Никаких «но»!

Воробьев, сидевший рядом с Зотовым, вышел из машины, обошел ее и открыл дверцу «Волги». Пока Рэм выкарабкивался, рядом с ним уже оказался хмурый тип, поддержал его под локоть и слегка подтолкнул к открытой двери подъезда. Молча поднялись на последний, пятый этаж, дверь квартиры распахнулась без звонка. В темной прихожей Рэму предложили снять плащ и пройти в комнату.

Обычная московская квартира со стандартной мебелью и несколькими книжными полками. Рэм бросил на книги профессиональный взгляд и понял, что интересы хозяина по этим книжным корешкам не определить — случайный набор.

Из соседней комнаты вышел пожилой человек с короткой седой шевелюрой, взглянул на Рэма, издал непонятный звук губами и быстрым движением руки показал на низкое кресло. Сам сел в такое же напротив. Рэм послушно опустился и поставил у ног свой кейс.

— Вы не догадываетесь, Рэм Васильевич, с кем имеете дело? — спросил седой глуховатым голосом.

Рэм пожал плечами.

— Судя по тому, что вы в курсе нашей договоренности с генералом Грязновым о моей помощи при осмотре квартиры Кокорина, думаю, что вы действуете вместе с милицией. Я ошибаюсь?

— Нет. Мы на самом деле действуем вместе. В рамках одного дела. И задачи тоже в чем-то совпадают. И ему, как вы поняли, и нам нужна ваша помощь. Вот для этой цели я и попросил привезти вас сюда. Но, как вы, вероятно, догадываетесь, разговор должен остаться сугубо между нами.

— Я понял. Я согласен. — Рэм сейчас готов был согласиться на любые условия, лишь бы покинуть этот дом, как говорится, в добром здравии.

— Очень хорошо. Но нам нужны определенные гарантии.

— В каком смысле? — не понял Зотов. — Разве это я должен вам давать гарантии, а не наоборот?

— Гарантии бывают взаимными, когда они обоюдны, — туманно ответил седой. — Я имел возможность ознакомиться с вашими журналистскими работами, могу представить себе круг ваших творческих интересов, ту тематику, к которой склоняется ваше весьма способное, разоблачительное перо. Естествен был интерес и к той части общества, в которой вы вращаетесь, — к вашим родным и знакомым. И должен заметить, что ваша творческая искренность, в чем-то определенная смелость, честность нам импонируют. Просто иногда бывает немного даже обидно, когда человек, словно слепой котенок, тычется в разные стороны в поисках пути к истине, когда дверь, вот она, рядом, и широко открыта. Вы понимаете меня?