Призрак Джона Джаго, или Живой покойник - Уилки Коллинз Страница 14

Вопрос времени теперь приобрел огромную важность для обитателей Морвик-фарм. Через шесть недель в Нарраби должен был начать заседания уголовный суд.

Однако за все это время не произошло ровно ничего значительного.

В ответ на наше объявление о розыске Джона Джаго мы получили множество бесполезных писем; но никакой информации, подтверждающей, что он жив, не поступило. Не обнаружилось ни единого следа, который мог бы привести нас к пропавшему, ни тени сомнения нельзя было бросить на вывод обвинения о том, что тело его брошено в горящую известь. Сайлас Мидоукрофт твердо стоял на своем ужасном признании. Его брат Эмброуз с равным упорством утверждал, что невиновен, вновь и вновь повторяя то, что рассказал нам во время нашего первого посещения тюрьмы. Нейоми регулярно навещала его; я неизменно сопровождал ее при этом.

Однако с течением времени решимость Эмброуза несколько увяла, он сделался беспокоен и подозрителен и раздражался по пустякам Такую перемену в поведении нельзя было назвать безусловной приметой снедающего его чувства вины — она могла указывав всего лишь на естественное в таких обстоятельствах нервное перенапряжение, нараставшее с приближением дня, на который назначено было открытие судебного разбирательства. Нейоми заметила, как изменился возлюбленный; ее душевная тревога нарастала, но ни на минуту она не усомнилась в невиновности Эмброуза.

По преимуществу все описываемое сейчас время — за исключением трапез, на которые собирались остатки семейства, — я оставался наедине с прекрасной американкой. Мисс Мидоукрофт в уединении своей комнаты пересматривала газеты в поисках известий о здравствующем мистере Джаго. Мистер Мидоукрофт не принимал никого, кроме сестры, врача и одного-двух старых друзей. С тех пор у меня появились основания полагать, что именно тогда, в дни нашего тесного общения, Нейоми стала догадываться об истинной природе чувств, которые во мне пробудила. Но свое открытие она хранили в тайне. Ее отношение ко мне неизменно оставалось дружеским; ни на волосок не преступала она безопасных границ, установленных ею.

Начались заседания суда. Выслушав свидетелей и обсудив признание Сайласа Мидоукрофта, большое жюри [3]утвердило обвинительный акт против обоих подсудимых. Суд был назначен на понедельник будущей недели.

Перед этим я осторожно подготовил Нейоми к тому, что решение именно таким и будет. Она мужественно встретила новый удар.

— Если вам еще не наскучило, — сказала она, — пойдемте со мной завтра к Эмброузу. Ему нужна поддержка. — Она помолчала, глядя на сегодняшнюю почту, — груду писем, лежащую на столе. — Ни слова о Джоне Джаго! А ведь объявление перепечатали все газеты! Я так верила, что мы получим известие о нем задолго до этого дня!

— Вы до сих пор верите, что он жив? — осмелился спросить я.

— Верю! — твердо ответила она. — Он где-то скрывается; возможно, изменив внешность. Вдруг мы так и не успеем найти его к началу суда? Вдруг жюри… — вздрогнув, она умолкла. Смерть, позорная смерть на плахе — вот чем может закончиться суд — Мы достаточно долго ожидали известий, — заключила Нейоми. — Нам следует попытаться самим отыскать след Джона Джаго. Еще неделя до того, как начнется суд. Кто поможет мне в розысках? Я могу рассчитывать на вас, друг Лефрэнк?

Нет нужды говорить, — хотя я был уверен, насколько это бессмысленное занятие, — что она могла полностью полагаться на меня.

Мы договорились, что на следующий день получим пропуск в тюрьму, навестим Эмброуза, а затем приступим непосредственно к поискам. Однако, каким образом эти поиски будут осуществлены, — не имели представления ни я, ни Нейоми. Для начала мы собирались обратиться в полицию с просьбой помочь нам, а уж затем действовать по обстоятельствам. Слышал ли кто о более безнадежной программе?

«Обстоятельства» сразу же выказали нам свою враждебность. Как обычно, я подал прошение о предоставлении пропуска в тюрьму, и впервые за все время получил отказ. Причем никаких причин, обосновывающих такое решение, официальные лица мне не дали. Сколько я ни вопрошал, мы получали один и тот же ответ: «Не сегодня».

По предложению Нейоми мы направились в тюрьму, чтобы там получить объяснение, в котором отказала нам судебная канцелярия. У тюремных ворот в этот день стоял на посту знакомый нам тюремщик, один из многочисленных поклонников Нейоми. Он шепотом ответил на мучивший нас вопрос. Оказывается, как раз сейчас в тюремной камере Эмброуза Мидоукрофта находились для беседы с ним шериф и начальник тюрьмы; они настрого приказали, чтобы никто, кроме них, нынче не посещал Эмброуза.

Что бы это значило? Недоумевая, мы вернулись на ферму. Там Нейоми, случайно разговорившись с одной из служанок, кое-что разузнала.

Выяснилось, что ранним утром этого дня один из старых друзей мистера Мидоукрофта привез в Морвик шерифа. Между мистером Мидоукрофтом, его сестрой и шерифом в присутствии этого человека произошел длинный разговор. Покинув ферму, шериф направился прямо в тюрьму, где в сопровождении ее начальника проследовал в камеру Эмброуза Мидоукрофта. Подвергся ли Эмброуз в ходе последующей беседы какому-либо давлению? Обстоятельства вынуждали задаться этим вопросом. И, если предположить, что такое давление действительно было оказано, следовал еще один вопрос: с какой целью? Чтобы получить ответ на него, нам оставалось только ждать.