Убить королеву - Вирджиния Бекер Страница 14

Я киваю, хоть это и ложь. Я вовсе не невредима, и это уже навсегда.

— Входите, — Кейтсби указывает на коридор. — Нам нужно поговорить.

Он ведет нас в библиотеку, похожую на библиотеку Ланхерна. Такую же темную, такую же важную, с вечно горящим камином и графинами с темно-янтарной жидкостью. В углу стоят вокруг маленького столика четыре кресла, куда мы оба и усаживаемся, отказавшись от выпивки.

— Что я могу для вас сделать, мисс Арундел? Полагаю, вы пришли за помощью. Вам нужны деньги? Новое имя и возможность уехать из Англии для вас и вашего… поклонника? — Он машет в сторону Йори.

Йори багровеет.

— Он не мой поклонник, он священник. Будущий. И нет, мне не нужны деньги, и я не хочу уезжать. От вас я ничего не хочу. Я приехала помочь вам.

— Интересно… — Кейтсби поднимает бровь — И чем же?

Все, что я придумала по пути сюда, все, кем бы я могла стать — служанкой, посыльным, оруженосцем, белошвейкой — сейчас все это никуда не годится. Кейтсби кажется прямолинейным человеком, и ему нужен честный ответ.

— Я знаю о вашем плане и хочу помочь.

* * *

Часом позже мы с Йори сидим в гостиной Норт-хауса за закрытыми дверями и ставнями. Нас окружают люди, о которых я раньше только читала в отцовских письмах.

Томас Уинтер, которого я про себя зову Томом Первым, — кузен Кейтсби. Он сидит рядом с Джоном и Кристофером Райтами, братьями, близкими друг к другу по возрасту и так похожими, что они кажутся близнецами — но мне сказали, что это не так. Томас Перси, Том Второй, высок и красив, не хуже Кейтсби, но постоянно чешется, что его сильно портит. Даже сейчас он трется спиной о дверной косяк, как паршивый пес. Это пять из восьми человек, участвующих в заговоре. Джон Грант и Френсис Трешем живут в своих поместьях. И, конечно, был еще отец.

— Катерина и Йори вчера прибыли из Корнуолла, — объясняет Кейтсби. — И сообщили, что Ричард убит, а Мендоса в плену.

— Мендоса? — переспрашиваю я.

— Это его настоящее имя, Антонио Мендоса. Райол — кличка, — поясняет Кейтсби. — Катерина считает, что его привезли в Лондон, и мне тоже так кажется. Мы должны выяснить, здесь ли он, в какой тюрьме и о чем он успел рассказать… если рассказал хоть что-то.

— Вы разве не собираетесь его вытащить? — спрашиваю я. — Вы же не бросите его в тюрьме?

— Слишком опасно, — отвечает Том Первый. — И он этого не ждет. Мы все приняли такое решение в самом начале.

— Роберт, с вашей стороны было очень рискованно принять ее, — говорит Том Второй. — Она может привести погоню прямо к вашим дверям. Ни верности, ни укрытия, помните?

— А что мне оставалось делать? — Кейтсби разводит руками. — Оставить ее на улице? С учетом того, что она знает? Это еще более безрассудно.

— Погони не было, — говорю я.

— Или вы о ней не знаете. — Том Второй снимает красивую, отороченную соболем куртку и продолжает чесаться. — Королевским шпионам платят за то, чтобы их не замечали.

— Ее искали по всему Ланхерну. — Йори впервые открывает рот. — Но я отпустил одну из лошадей, чтобы их обмануть. В сторону Плимута. Погоня пошла за ней. Лошадь боевая. Если даже ее каким-то чудом и поймали, то не сразу поняли, что Катерина не скакала на ней. А если не поймали, то вообще будут искать ее в другой части страны. Вряд ли они считают, что мы здесь.

Это их, кажется, устраивает. Во всяком случае, они не возражают.

— И что вы предлагаете с ними делать? — вопрошает Том Второй. — Они слишком невинны, чтобы стать гонцами, да и Лондона не знают. Чем они могут нам помочь?

Кейтсби кивает, как будто долго об этом думал.

— Отошлем девочку изучать город. В тавернах, трактирах, на рынках, в борделях. Ее никто не знает, и она выглядит безобидно. Она сольется с толпой. Она будет глазами и ушами, каких у нас еще не было.

— К чему мне прислушиваться? — спрашиваю я.

— К чему угодно. Ко всему. Ко всему, что касается королевы, ее двора, ее любовников и даже слуг. Я хочу знать все. — Он улыбается. Взгляд тяжелый, но добрый. — Вы справитесь, Катерина?

С одной стороны, я четырежды заблудилась лишь за одно утро, когда вышла из пансиона. С другой — я давно подслушивала сплетни слуг в Ланхерне, узнавая то, чего мне знать не следовало. И нашла письма, которых тоже не должна была находить.

Я киваю.

— А Йори… я не знаю твоей фамилии.

— Джеймсон.

— Йори — священник, хоть и недоучившийся. Он может благословить наше дело.

Это вызывает одобрительный гул. Заговорщики поворачиваются к Йори, как будто он уже рукоположен, крестятся, бормочут молитвы.

— Я… я не имею духовного сана. — Йори багровеет. У меня нет права…

— Сейчас сложные времена, — отвечает Кейтсби. — Все мы делаем, что можем. Рукоположение рукоположением, но готов ли ты, Йори, принять на себя эту ношу?

Йори склоняет голову, будто в самом деле дает обет:

— Да.

— Тогда решено.

Кейтсби — я начинаю понимать, что он успевает подумать обо всем — достает из-за пазухи небольшой мешочек с монетами и протягивает мне. Я прикидываю на вес — там около фунта, хватит оплатить крышу и стол еще на шесть недель.

— Я знаю, что вы пришли ко мне не за деньгами. Но ваш отец был бы рад, если бы вы ни в чем не нуждались.

— Спасибо.

Я убираю мешочек поглубже, пока Кейтсби не передумал на этот счет — и не только на этот — и не отобрал деньги.

* * *

— Не понимаю, почему вы решили за это взяться, — говорит мне Йори.

Мы вернулись в пансион. Парень стоит на столе и пытается приспособить простыню на потолочную балку, чтобы разделить комнату на две части. Он очень серьезно относится к своему новому положению и заявляет, что нам не подобает находиться в одном помещении, раз уж мы не женаты.

Я пытаюсь рассмотреть свое отражение в окне, потому что зеркала в комнате нет. У меня под ногами на тюфяке лежат ножницы, позаимствованные с кухни.

— Я тебе уже говорила. Мне нужно слушать сплетни, а сплетен в приличных местах не услышишь. Ты слышал Кейтсби. Он отправил меня в таверны и бордели. Я не могу идти туда в таком виде.

— Вы вообще не должны туда идти!

— И что мне делать?! Отказаться?! И где я тогда окажусь?! Кейтсби дал нам важное поручение, и я собираюсь его исполнить! Ты от своей задачи не открещиваешься, хотя вообще-то не имеешь права ее исполнять.

Йори заканчивает с крепежом простыни и слезает со стола.

— Кричать было не обязательно.

— Я собираюсь стать лучшей парой глаз, которая у них есть. Я не смогу этого сделать, если на меня будут пялиться или начнут выгонять. Девушек не пускают в такие места, ты же знаешь.