Мент без ценника - Владимир Колычев Страница 14

– А если точней, тайная полиция.

– Какая тайная полиция?

– Тайная полиция. Для розыска тайных свидетелей. Высматриваем, подслушиваем… Кого вы с ножом в руке видели?

– Никого!

– Лида, ну ты же сама говорила, – послышался знакомый голос.

– А если он не из милиции?

Богдан раскрыл служебное удостоверение. В свете уличного фонаря хорошо была видна его фотография. Женщина подняла глаза, сличила фотографию с оригиналом и только тогда успокоилась.

– Ну что, убедились?

– Да. Только я ничего не видела.

– Лида!.. – попыталась пристыдить ее соседка.

– Что Лида? Я уже четвертый десяток Лида… Ну, видела я мужика с ножом, и что? Может, это совсем не тот нож! Крови на нем я не видела!

– А какой нож вы видели?

– Ну, нож как нож… У меня такой на кухне, я им хлеб режу…

– Финкой хлеб режете?

– Почему финкой? Обычным ножом… И там обычный нож был…

– А когда вы убийцу видели?

– Второго марта…

– Лида! – снова вмешалась соседка.

– Ну, первого…

– Да когда этого бизнесмена убили, тогда она его и видела.

– Рот бы тебе зашить, Валентина Сергеевна! – огрызнулась Лида.

– Да ладно тебе, Лида! Егор вон сидит, а ты убийцу выгораживаешь! – возмутилась еще одна женщина.

Разумеется, Богдану этот бабий хор был только на руку.

– Может, убийца, а может, и нет…

– Где вы его видели, Лидия… Э-э, как вас по отчеству?

– Зачем по отчеству? – фыркнула женщина. – Я еще не старая, чтобы меня по отчеству звать!

Старухой ее действительно не назовешь. За тридцать лет ей – может, слегка, а может, и под сорок, она из тех, чей возраст сложно определить, – полная, и лицо пухлое, рыхлое, на щеках красные прожилки.

– Так когда вы этого мужчину видели?

– А это что, допрос?

– А вы что, пытаетесь скрыть факт преступления? Нехорошо, Лида, нехорошо!

– Я тебе что, подруга? Чего ты Лидой меня зовешь? Лидия Максимовна я!

– Пусть будет Лидия Максимовна, – кивнул Богдан, не реагируя на эту перемену в настроении свидетеля. – Когда вы видели человека с ножом?

– Первого марта. В начале первого, я тут рядом работаю, домой на обед шла. Я в первом подъезде живу, а труп во втором обнаружили. Я в первый подъезд зашла. А потом узнала, что бизнесмена какого-то убили… Говорят, Егор его из второго подъезда зарезал.

– Но вы же видели нож в руке другого человека.

– Откуда я знаю, вдруг это какой-то другой нож.

– Может, все-таки покажете, где вы видели этого человека?

– Ну, я к дому подходила, а он навстречу шел… Да, может, и не нож это, а линейка железная…

– А с какой стороны вы к дому подходили?

Женщина провела Богдана к месту, где пересеклись их с возможным убийцей пути.

– Он мне пригрозил и дальше пошел, к сто шестому дому.

– Вы оборачивались, видели, как во двор сто шестого дома зашел?

– Да, видела. Руки в карманы сунул, голову опустил, шел быстро…

Убийца мог обойти сто четвертый дом с другой стороны, вернуться к сто второму и забросить нож на балкон Хромцову… Только почему Лидия Максимовна говорит про кухонный нож? Еще и линейку металлическую сдуру приплела…

– Или все-таки он финку в сапог сунул? – спросил Богдан.

– Может, и финку… – сдалась женщина.

– Как выглядел этот мужчина?

– Не очень высокий… Метр семьдесят или чуть выше… Но крепкий такой, плотный… И мордастый…

– Нос картошкой, – подсказал Богдан.

Он вспомнил, как Меркушев показывал форму носа убийцы, как будто картофельный клубень брал. Тот, кстати говоря, тоже говорил про метр семьдесят роста.

– Да, нос картошкой, глаза маленькие, и шрам на переносице был. И еще взгляд у него страшный… – затрепетала женщина. – Испугалась я, когда он на меня посмотрел…

– Посмотрел, и что?

– Да ничего! – Похоже, страх перед убийцей снова взял над ней верх.

– А все-таки?

– Да нет, нет…

– Лидия Максимовна, я ведь вас не допрашиваю. И протокол не пишу. Просто как человеку скажите: что вы заметили, когда этот человек улыбнулся?

– Да ничего особенного…

– Вы говорили, что палец к губам прикладывал, – подсказал Богдан.

– А, да, было такое, – сконфуженно проговорила женщина.

– Значит, вы видели его руку. Может, какие-то татуировки на пальцах заметили? – с надеждой спросил Богдан.

– Нет, не заметила, он же в перчатках был…

– Волосы какие?

– Так шапка на нем была – черная, вязаная. И куртка с высоким воротом. Подбородка видно не было…

– А губы у него какие – толстые, тонкие?

– Тонкие… Точно, тонкие…

– Глаза какие?

– Злые… Он улыбался, а глаза презлющие!

– Большие глаза или маленькие? Какого цвета?

– Знаете, я, наверное, домой пойду, – поежилась женщина. – Замерзла я что-то.

– Давайте вместе пойдем. Я бы от чашки чая не отказался, – заигрывая, улыбнулся Богдан.

– Ага, а мужа я куда дену?

– Так я же из милиции!

– Думаете, он поймет?.. Он, когда пьяный, вообще ничего не понимает. Ты уйдешь, а он меня изобьет. Мне это нужно?

– Понятно… А не могли бы вы завтра явиться в райотдел на Свердлова, мы бы фоторобот составили. И нож вам покажем, может, опознаете… С утра, если можно, подойдите.

– С утра так с утра.

Лидия Максимовна ушла, а Богдан продолжил путь. Он шел к жене Хромцова. Были у него к Лене вопросы. И прежде всего нужно было подтвердить алиби. Ее муж утверждал, что ночь, когда убили Сысоева, он провел у себя дома. В чем, в общем-то, Богдан и не сомневался…

Он нажал на клавишу звонка, и спустя три-четыре секунды послышался щелчок открываемого замка. Лена открыла дверь поспешно и с таким видом, как будто за ней можно было глотнуть свежего воздуха. И тут же Богдан услышал знакомый мужской голос:

– Не надо! Закрой!

Теперь он понял, почему Лена открывала дверь с надеждой обрести за ней спасение. Она хотела, чтобы кто-нибудь избавил ее от Гущина. Уж не шантажировал ли ее капитан?

Девушка искала спасения, но увидела Богдана, и ее губы искривились в презрительно-возмущенной усмешке.