Слепой. Антикварное золото - Андрей Воронин Страница 14

Просторный кабинет с громадным, во всю стену, окном из поляризованного стекла был обставлен со сдержанной роскошью, соответствовавшей характеру и положению хозяина. Позади письменного стола, над креслом, — словом, там, где в чиновничьих кабинетах обыкновенно висит портрет президента, а в офисах успешных бизнесменов красуется какая-нибудь купленная за бешеные деньги абстрактная мазня, — висели электрические часы. Они были нарочито простыми, а главное — очень крупными, так что разглядеть циферблат и стрелки во всех подробностях мог даже человек с очень слабым зрением. А по громким, отчетливым щелчкам, с которыми черная секундная стрелка перескакивала от деления к делению, всякий должен был понять, что попал в место, где привыкли дорожить каждым мгновением. Часы были напоминанием о том, сколько стоит время Александра Антоновича. «Время — деньги» — таков девиз любого банкира, и Гронский не был исключением из общего правила. Его радушная улыбка в сочетании с недвусмысленным щелканьем отсчитывающих секунды часов, как правило, помогала посетителям собраться с мыслями, настроиться на спокойный, деловой, конструктивный лад и коротко, сжато и исчерпывающе изложить свое дело, не отвлекаясь на пустопорожнюю болтовню.

Дверь открылась, и Гронский без сожаления прервал созерцание гранитной набережной, вместе с креслом развернулся к столу, поставил чашку на блюдце, а блюдце на стол и поднялся навстречу вошедшему, привычно включив свою неотразимую голливудскую улыбку.

Строго говоря, посетитель вовсе не стоил того, чтобы такой человек, как Александр Антонович Гронский, при виде его отрывал от кресла свой зад. Прозвучавшая во время телефонного разговора ссылка на их давнее знакомство показалась Гронскому сомнительной: имя звонившего ровным счетом ничего ему не сказало. Теперь, однако, он вспомнил этого молодого прощелыгу без определенных занятий, с дорогостоящими привычками и замашками выскочки. Человечишка он был никчемный, не представляющий ни малейшего интереса с деловой точки зрения, и Александр Антонович, продолжая улыбаться, приготовился вежливо и быстро выставить его за дверь.

Пожав Крестовскому руку и указав на кресло для посетителей, Гронский уселся сам.

— Как поживаете? Все еще играете в преферанс у Бородича? — с улыбкой осведомился он, давая посетителю понять, что прекрасно его помнит.

Крестовский выдавил из себя подобие ответной улыбки. Он старался держаться молодцом, но опытный глаз банкира безошибочно улавливал в каждом его движении признаки сильного внутреннего волнения. Несомненно, Крестовский явился сюда не просто так, поболтать (да и с чего бы это вдруг?), а по какому-то важному, с его точки зрения, делу. Волнуется, мнется — значит, пришел с просьбой. А что, кроме денег, можно просить у банкира?..

— Иногда, — ответил Крестовский на вопрос о преферансе.

— Понимаю, понимаю, — сказал Гронский. — То некогда, то недосуг… У меня вот тоже, представьте, ни минуты свободного времени!

При этих словах Крестовский машинально посмотрел на висящие за спиной у хозяина кабинета часы, из чего следовало, что намек им понят.

— У меня к вам просьба, — ободренный лучезарной улыбкой Александра Антоновича, напрямик заявил он.

— Кто бы мог подумать, — с шутливым оттенком изумился Гронский, ощупывая цепким, внимательным взглядом тощую папку, которую мял в руках посетитель.

— Мне срочно нужны деньги, — сообщил Крестовский.

Ничего особенно свежего и оригинального это сообщение не содержало, но оно заставило Гронского на секунду задуматься. Перед ним сидел заядлый картежник, игрок, а значит, человек, не заслуживающий финансового доверия. Таким, когда войдут в азарт, плевать на любые обязательства — эти типы вечно уверены, что вот-вот сорвут громадный банк. И уверенность эта кончается у них только вместе с деньгами…

— Проигрались?

Вопрос прозвучал небрежно и даже шутливо, но никакими шутками тут и не пахло: Гронский проверял собеседника, намереваясь выставить его из кабинета, как только тот попытается солгать.

Но Крестовский лишь виновато кивнул в ответ — ни дать ни взять первоклассник, в дневнике которого родители обнаружили первую в его жизни единицу.

— Хотите отыграться? — спросил он.

На этот раз улыбка Крестовского, хотя и по-прежнему бледная, казалась искренней.

— Можно подумать, если я скажу «да», вы дадите мне денег, — грустно произнес он.

— Совершенно верно, не дам. Знаете, как говорят: не за то отец бил, что играл, а за то, что отыгрывался… И много проиграли?

Крестовский помедлил с ответом — похоже, собирался с духом перед тем, как назвать сумму.

— Сто двадцать четыре тысячи, — сказал он наконец.

— Долларов?! — ужаснулся Гронский.

— Ну, не рублей же, — последовал ответ.

Этот болван еще и иронизировал.

— Конечно, не рублей. Просто некоторые теперь считают в евро, — не остался в долгу Александр Антонович. — Да, сумма солидная. С вашими талантами вам столько не отыграть… А срок?

— Три дня. Считая со вчерашнего вечера.

Гронский покачал головой.

— И на что, собственно, вы рассчитываете? Неужели только на наше знакомство? Вы должны понимать…

— Я понимаю, — быстро перебил его Крестовский. — Если бы вы давали каждому своему знакомому по сто тысяч долларов под честное слово, то давно пошли бы по миру.

— Совершенно верно, — с оттенком заинтересованности согласился Александр Антонович. — И?..

— Вы же принимаете в качестве обеспечения недвижимость, правда? Вот документы на мою квартиру.

— Ага, — сказал Гронский и принял из рук Дмитрия извлеченные им из папки документы.

— Есть еще машина, — сказал Крестовский, протягивая техпаспорт.

Александр Антонович мельком взглянул на прямоугольничек запаянного в прозрачный пластик картона и вернулся к изучению документов на квартиру.

— Десятилетняя «француженка» даже процентов не покроет, — заметил он, не поднимая головы.

Крестовский в ответ только вздохнул — это, судя по всему, он знал и сам. Гронский изучал документы, и чем дольше он этим занимался, тем интереснее ему становилось.

— Недурно, — сказал он наконец. — Весьма недурно! Три комнаты в центре, солидная площадь, удобная планировка… Какой, вы говорите, этаж?

— Третий, — грустно сказал Крестовский.

— Весьма недурно! — с воодушевлением повторил Александр Антонович. — Недвижимость в центре дорожает день ото дня, так что подобное обеспечение, несомненно, заслуживает доверия… А вам не жалко?..

Крестовский передернул плечами и криво улыбнулся.

— А вы как думаете? Только это ничего не меняет. Таких денег у меня нет.

Гронский незаметно покосился на часы — не на те, что висели у него за спиной, а на настольные, вмонтированные в сложный, громоздкий и многофункциональный телефонный аппарат. Время у него еще было, а разговор становился все интереснее. Вернее, интересен был не сам разговор, а внезапно проснувшееся в нем охотничье чутье, которое подсказывало, что из этого дела можно извлечь очень солидную прибыль.