Ловушка для стервы - Надежда Черкасова Страница 14

Настырный луч полуденного солнца после многочисленных попыток таки нашел узенькую щель между плотно задернутыми шторами и засиял на белокурых локонах молодого человека с удивительно красивым лицом и прекрасным загорелым телом.

Юноша лежал на широченной кровати, застеленной белоснежным постельным бельем из тончайшего натурального шелка, совершенно голый. Он сладко спал здоровым крепким сном самоуверенного и знающего себе цену человека.

Неожиданный шум за дверью потревожил его, заставив проснуться и сменить позу. Теперь он перевернулся на спину, раскинув руки, невольно прислушиваясь и притворяясь спящим. Молодой человек знал: это пришла домработница Настя, одинокая тетка лет сорока, полноватая, но приятной наружности, всегда чистенькая, неизменно пахнущая выпечкой и какими-то другими умопомрачительными вкусностями, а также влюбленная в него как кошка.

Видимо, приготовила его любимые блинчики с красной икрой и теперь скребется за дверью, жутко стесняясь войти, но при этом горя страстным желанием увидеть своего кумира в чем мать родила. Эта дуреха готова на все, только бы угодить ему, любимчику и красавчику, которого уважительно называет Кириллом Леонидовичем, несмотря на его юный возраст. Кирилла забавляло, что, глядя на него, она смущалась и ее щеки покрывал нежный розовый румянец. В эти минуты Настя походила на молодую деревенскую девушку, просто кровь с молоком, робкую, но довольно игриво настроенную, в общем — себе на уме.

Послышался тихий стук, но он не ответил. Тогда дверь бесшумно отворилась, и в проеме показалась голова домработницы. Настя, не отрываясь и затаив дыхание, смотрела на мужчину своей мечты, пытаясь запомнить каждую ямочку, каждый изгиб его идеального обнаженного тела.

Кирилл же, упиваясь тщеславием, наблюдал за ней сквозь густые длинные ресницы и наслаждался осознанием своей неотразимой привлекательности. Он вкушал благоговение Насти и испытывал удовлетворение оттого, что только одно созерцание его нагого тела делало как эту деревенскую тетку, так и практически всех представительниц слабого пола почти счастливыми.

Потешив свое эго, он пошевелился и вздохнул, делая вид, что просыпается. Настя бесшумно исчезла за дверью с пылающим от стыда лицом, но глаза ее светились от радости. Стоя за дверью и ожидая разрешения войти, она обмахивалась кипенно-белым передником, пытаясь скрыть следы всепоглощающей любовной страсти к этому нежному, юному и в то же время сильному и крепкому молодому самцу.

Совсем другие чувства домработница Настя испытывала к своей хозяйке, знаменитой Миле Миланской, этой богатой и удачливой стерве, которую ненавидела от всей души, желая ей всяческих бед. Правда, Насте хватало ума тщательно скрывать свои низменные чувства, а также главную причину ненависти — зависть, умело прикрываемую преданностью, любовью и заботой.

Она мечтала о том времени, когда сможет отомстить этой отвратительной особе. За что? Да хотя бы за то, что она, умная, работящая и добрая Настя, которая мечтает быть любимой женой и любящей матерью, вынуждена работать прислугой у жестокой и бессердечной сумасбродки, сорящей деньгами направо и налево, живущей как ей заблагорассудится, попирая все законы бытия. Отомстить за то, что родилась в бедной семье и никогда ни от кого не получала никакой помощи и поддержки. За то, что совсем не красотка, а также за то, что у нее нет богатого дядюшки-олигарха, который оставил бы ей свои миллионы, хотя бы даже и в рублях.

Но больше всего за то, что она просто умирает от любви к милому Кирюшеньке, которого ее хозяйка взяла на роль очередной своей игрушки — любовника и мальчика для битья одновременно, а теперь издевается над ним ни за что ни про что. Настя знала, что рано или поздно Кирилл так же, как и все другие многочисленные жертвы Милы Миланской, будет безжалостно выброшен за ненадобностью из дома на улицу.

Пока домработница кусала губы от злости на хозяйку и острого желания снова наслаждаться предметом своего обожания, молодой человек открыл, наконец, глаза и обреченно уставился на лежащее рядом Нечто, которое было для него когда-то таким притягательным, необыкновенно соблазнительным и страстно любимым.

Это Нечто шлялось где-то целых двое суток. Он не заскучал бы, если даже Оно пропало на два года. Или совсем исчезло из его жизни. Как же хорошо он провел это время, лежа в кровати и мечтая. Хоть вдоволь отоспался. А теперь Оно взяло и явилось не запылилось.

Прошло всего пять месяцев, как они жили вместе, в квартире Милы. И столь короткого, на его взгляд, времени оказалось достаточно, чтобы эта чудесная, умная, образованная, интеллигентная и очаровательная — когда сама этого, разумеется, хотела — девушка умудрилась сделать все возможное и невозможное, чтобы вызвать у него чувство ненависти и брезгливости. А также огромное желание ее уничтожить.

«Не приближайтесь к своим кумирам — разочаруетесь», — вспомнил Кирилл где-то услышанную и так понравившуюся ему фразу, неприязненно разглядывая спящую рядом Милу. Найдется ли на свете бедолага, который сможет, узнав ближе, по-настоящему полюбить Милу как женщину, как человека, наконец? Уж Кирилл-то знает, какая колоссальная сила воли в сочетании с самым изощренным цинизмом заключены в этом худеньком от постоянных голоданий теле. Мила мечтала сохранить фигуру и выглядеть моложе, все-таки ей уже за тридцать.

А если она больна чем-нибудь, только скрывает? Например, анорексией. Это заразно или не очень? Кирилл брезгливо отодвинулся. Вот и славненько. Хорошую же она для себя выбрала смерть — от голода. И это при таких-то богатствах и изобилии!

Молодой человек отвернулся от так раздражающего его худющего тела, кулем лежащего рядом, и мечтательно закрыл прекрасные голубые глаза. Ему бы все ее деньги, уж он-то смог бы пожить в свое удовольствие.

Кирилл не стал бы мучить себя диетами и творческими потугами, изображая неординарную личность с многочисленными талантами. Он не жаждет ни сомнительной славы, ни скандальной известности, приносящих такую же сомнительную радость и не менее сомнительное удовлетворение больным на голову личностям.

Да, несомненно, он будет жить на широкую ногу. Но спокойно, не привлекая к себе особого внимания, никого не дразня и по возможности никого не настраивая против себя. Чтобы и капитал не отобрали, и самому в живых остаться.

Мила металась во сне, бормоча что-то нечленораздельное, вздрагивала и стонала. Видимо, ей снились кошмары. И неудивительно при такой-то беспутной жизни.

Кирилл смотрел на нее пустым, равнодушным взглядом, но мысли его были заняты только одним человеком на свете — единственным и самым любимым. Только для него он готов на все — в буквальном смысле этого слова, — лишь бы удовлетворить мыслимые и немыслимые желания своего любимого, чтобы сделать его счастливым. Этим везунчиком был он сам. Соблазнительно молодой, безумно красивый и чертовски сексуальный!

Второй его страстью стала любовь к женщинам, вернее, ее физическая составляющая, необходимая ему, как еда и питье. Кирилл чувствовал, что внутри каждой, даже самой добродетельной представительницы слабого пола сидит распутница, куртизанка, стремящаяся наружу и готовая пуститься во все тяжкие. Если, конечно, на пути встретится тот единственный и неповторимый, который убедит ее в том, что высоты любви можно достичь только через физическую страсть. И нет в его практике отношений ни одной дамы, которую он в этом не смог убедить. Глупые женщины, они так надеются, что представляют для него какую-то ценность, что готовы поверить во что угодно.