Лугару - Ирина Лобусова Страница 13

— Я понял, — старший снова затянулся сигарой и с усмешкой выпустил дым в потолок, — оставим все эти формальности. Как ты понимаешь, я приехал не просто так. Ты помнишь наш разговор месяц назад?

— Дословно помню, — молодой сразу стал серьезным.

— Пришло время, — кивнул пожилой.

— Понимаю, — молодой испуганно моргнул, отчего лицо его на миг приняло глуповатое выражение, — но это… Просто… Там, на шестом километре Овидиопольской дороги… Вы же понимаете, охрана расстреляна. Но слухи…

— Слухи надо обернуть в нашу пользу, — сказал старший, — если ты заметил, я уже использовал одного очень опытного человека. Он выдумал довольно любопытную легенду и уже запустил ее в народ.

— О человеке-свинье я слышал, — обрадовался молодой, что не опростоволосился в глазах начальства.

— Да. Мои информаторы поработали очень качественно. И вот увидишь, нашу легенду будут вспоминать спустя десятилетия! Одесскую легенду о человеке-свинье, который бродит по окраинам города и острыми клыками убивает людей.

— Только почему свинья? — не подумав, ляпнул молодой и тут же затрясся.

— А ты бы предпочел, чтобы говорили о волке? — усмехнулся старший.

— Нет, что вы! Простите, не подумал. Простите мою невнимательность, — младший стал белым как мел.

— Прощаю. Но в следующий раз следи за словами. Помнишь, какой плакат висит в коридоре? Болтун — находка для шпиона! То-то же.

— Я… исправлюсь.

— Разумеется. Иначе я бы к тебе не пришел. Ведь важная часть спецоперации зависит от тебя. Да, кстати, еще один момент. Из всех документов следует убрать эти нелепости про румынскую разведку! Прекратить немедленно. Чтоб ни сном, ни духом. Ну, ты меня понимаешь. Английская разведка, немецкая, французская, все, что угодно. Но никакой румынской с этого дня.

— Я понял. Все будет исправлено. Документы перепишут.

— К завтрашнему вечеру. Все документы.

— Так точно!

— Хорошо. Теперь по существу дела. Ты понимаешь, о чем идет речь?

— О Бессарабии.

— Ты понимаешь, насколько бессарабский вопрос важен для нашей страны? Мы потеряли достаточно земель — Буковину, Бессарабию. Но вопрос Бессарабии рассматривается именно здесь как стратегически важный! Понимаешь почему?

— Близость границы? — предположил молодой.

— Совершенно верно, — кивнул пожилой. — Итак, Бессарабия — головная боль номер один. Я позволю себе небольшой исторический экскурс.

— Разумеется! — младший сидя вытянулся в струнку.

— Чтобы ты имел более четкое представление о том, как уходили земли и насколько важно это для нас сейчас.

— Я очень внимательно слушаю, — младший боялся дышать.

— Не сомневаюсь, — небрежно бросил начальник, снова затянулся сигарой, глотнул коньяка и только после этого продолжил говорить. — После завершения Первой мировой войны и распада Австро-Венгерской империи часть ее бывший территорий вошла в новообразованные и соседние государства. В частности, Румыния претендовала на Буковину — и на Бессарабию. 3 ноября 1918 года в Черновцах состоялось Буковинское Вече, которое приняло решение о вхождении этих территорий в так называемую Западно-Украинскую Народную республику. Впоследствии, 22 января 1919 года, согласно Акту Злуки, в составе ЗУНР Буковина объединилась с Украинской народной республикой. Это был первый шаг к потере этой земли и бунту против советской власти. После поражения Украины в Польско-Украинской войне Буковина была оккупирована румынскими войсками. Точно так же, как в 1918 году была оккупирована Бессарабия. Таким образом эти территории остались за пределами Советского Союза. Но мы не будем говорить о Буковине подробно.

Сейчас мой исторический экскурс про Бессарабию. Как ты думаешь почему?

— Граничит с Одессой? — снова предположил молодой.

— Верно. Значит, основная часть нашего плана будет разворачиваться здесь. Возврат этих территорий — важный план действий для советского руководства. Именно поэтому, когда в руки 9 отдела НКВД попало то, что можно применить в качестве бактериологического оружия для деморализации румынских войск и населения Бессарабии, и был составлен этот план, за который мы с тобой, именно мы, отвечаем лично. Как ты понимаешь, головой.

— Бактериологическое оружие? Но речь шла о вирусе… — Молодой был белее мела, руки его тряслись, а в глаза было страшно смотреть.

— Именно. Вирус. Вирус, которым можно заразить некоторое количество людей, и это приведет к самым катастрофическим последствиям. Ты ведь видел эти последствия, так? Ты понимаешь, о чем я говорю?

— Да, видел. Но ведь опасность в том, что могут пострадать и наши люди. Наши солдаты.

— Что? — изумился старший. — Ты об этом думаешь? Лес рубят — щепки летят! Руководство готово рискнуть ради воплощения в жизнь этого плана. Просчитаны все ходы.

— Не все, — вдруг произнес молодой, — были свидетели.

— Ну, это твоя работа, — развел руками пожилой. — Зачистка свидетелей. Всех. Абсолютно. Если хоть один свидетель выживет, будешь отвечать ты.

— Я понял. Завтра же с утра…

— Нет. Сегодня ночью. Как только мы закончим с тобой этот важный разговор. Но продолжим дальше наш исторический ликбез. Я попытаюсь тебе объяснить, почему именно теперь за Бессарабию происходит такая серьезная борьба. Многие уже пытаются помешать нам и будут мешать в дальнейшем. Выстоять и победить — наша единственная задача. Для этого все средства хороши.

— Я приложу все силы…

— Да, приложишь. Куда ты денешься? — засмеялся старший. — Но слушай дальше. В январе 1932 года Румыния вступила в переговоры с советской делегацией в Риге. Румынский глава внешнеполитического ведомства заявил, что начались переговоры, «которых мы не желаем, но с которыми смиряемся». Заявил он так потому, что инициатором этих переговоров выступила Франция, и Румыния согласилась на переговоры, не желая терять ее поддержку. Это был серьезный ход.

Договор, который предполагалось заключить между Румынией и СССР, должен был бы действовать пять лет и предполагал ненападение СССР на Румынию. На переговорах в Риге румыны ставили своей целью закрыть бессарабский вопрос, тогда как советская делегация хотела его письменного признания, на бумаге. Оформить постановку вопроса документально. МИД Румынии запрещал своим дипломатам даже в частных беседах с советской стороной касаться Бессарабии, не говоря уже об обсуждении этого вопроса на встречах.

По инструкции, румынские дипломаты должны были растянуть переговоры о пакте на несколько лет. Но это не удовлетворяло СССР.

Уполномоченный в Риге князь Стурдза предложил формулировку, по которой советская сторона должна была косвенно признать, что Бессарабия принадлежит Румынии. Советское правительство отказалось от такого поворота событий, и переговоры на этом завершились, как и все предыдущие. В общем результата не было.