Золотой конь Митридата - Ольга Баскова Страница 13

Каппадокия, 113 г. до н. э.

Вопреки желанию царицы и ее преданных вельмож, маленький отряд Митридата, преодолевая горы, быстрые горные речонки, грозившие унести их в неведомые дали, леса, покрывавшие склоны, такие густые, что приходилось пробивать дорогу мечом, вышел к каппадокийским селениям первым. Теперь можно было не скрываться, без стеснения просить хлеб и сыр и даже вино, и добрые землепашцы делились с беглецами порой даже последним. На обширных полянах с сочной зеленой травой Тирибаз решил возобновить занятия с воспитанником.

— Ты еще не забыл искусство верховой езды? — спросил он, весело глядя на мальчика, жадно пившего парное молоко. Митридат замотал головой. Над его верхней губой образовались белые усы, и он вытер их ладонью.

— Давай посмотрим. — Тирибаз отозвал в сторонку крестьянина, сунул ему в руку золотую монету, и вскоре мужчина привел гнедого коня, ухоженного и красивого. — Садись, покажи, на что способен. — Наставник не успел окончить фразу, как Митридат запрыгнул на спину коня и погнал его по полю.

Он сидел в седле как влитой, конь слушался каждого движения мальчика, и Тирибаз похвалил воспитанника:

— Неплохо, очень неплохо.

Митридат спрыгнул с коня и дотронулся до плеча наставника. Его лицо погрустнело.

— Я так не считаю, Тирибаз, — проговорил он и отвернулся. — Мне сказывали, будто Александр Македонский умел скакать на необъезженных лошадях и еще метать копья во врагов.

— И ты этому обязательно научишься, как только мы окажемся в спокойном месте, — пообещал Тирибаз. — Кроме того, тебе нужно научиться еще кое-чему. — Он поманил к себе Сисину, любезничавшего с молодой крестьянкой.

— Все знают, что ты разбираешься в травах, — начал он. — Ты можешь найти как яд, так и противоядие. Митридат — наш будущий царь, и я уверен, что, кроме его матери, найдутся многие, желающие убить его. С сегодняшнего дня он должен принимать снадобья, чтобы сделаться неуязвимым для яда.

Сисина поклонился Митридату, и мальчику стало неловко. Тирибаз похлопал его по плечу:

— Ты будущий царь, привыкай к поклонению. И думай о том, что твоя жизнь принадлежит не только тебе, но и твоему народу.

Сисина взял Митридата за руку, и они, миновав поле, вошли в негустой лесок. Тонкие ветви деревьев со свернувшимися в трубочку от жары листочками сплетались над их головами, образуя полупрозрачную арку, словно высеченную на аквамариновом небе. Вельможа сорвал цветок с желтыми лепесточками, потом другой, третий. Он говорил, как они называются, заставляя Митридата все запоминать, учил отличать ядовитые растения от неядовитых, знакомил с противоядиями, снова экзаменуя своего воспитанника и поражаясь его уникальной памяти. Мальчик все ловил на лету. Потом Сисина измельчил на ладони какой-то сухой корень, размешал порошок в слюне и дал Митридату:

— Проглоти, не бойся.

Мальчик и не боялся. Он всецело доверял людям, спасавшим его жизнь. Сисина улыбнулся, показав большие желтоватые зубы:

— Вот увидишь, с тобой ничего не случится. Я дал тебе микроскопическую дозу яда. Если принимать яд в таком количестве, можно сделаться неуязвимым. И тогда… Тогда ты будешь обречен на долгое царствование.

Когда они вернулись к своим, Тирибаз уже приготовил ужин, состоявший из овечьего сыра, жаренной на костре баранины и пресных лепешек. Насытившись, они легли под открытым небом на овечьи шкуры, и Митридат подумал, что такая походная жизнь ему начинает нравиться. Это хорошо. Жизнь царей протекает в основном в походах.

— Давайте останемся здесь, — прошептал он. — Будем жить среди пастухов, питаться дарами природы. Ты сказал, Тирибаз, что здесь нам ничто не угрожает. К тому же моя сестра уже вышла за царя Каппадокии. Я могу попросить у нее убежища, она не откажет. У нас с Лаодикой всегда были хорошие отношения.

Наставник усмехнулся его наивности.

— Завтра мы отправимся в путь, — твердо сказал он, — и ты кое-что узнаешь. А сейчас спи. Нам предстоит долгий и опасный переход.

* * *

Лишь только заря окрасила горизонт в розовый цвет, они снова пустились в путь. Скалы становились все неприступнее, и Тирибаз сказал, что они в горах Армянского Тавра.

— Когда мы перевалим через хребет, в какую страну попадем? — спросил Митридат сонным голосом и зевнул.

— В Каппадокию, — отозвался Моаферн. Юноша открыл рот, заморгал:

— Как в Каппадокию?

— Я обещал тебе рассказать, почему мы не можем найти твою сестру, — начал Тирибаз, осторожно ступая на пахнувшую грибами прелую листву. — Видишь ли, эта страна как бы разделена на две части высокими горами. Так вот, одна ее часть, которую мы только что покинули, дружит с нами, а вторая — с римлянами. Твой дед пытался захватить Каппадокию и полностью подчинить понтийскому царству, но римляне не позволили.

Митридат топнул ногой, обутой в сандалию. Испуганная ворона, громко каркая, полетела в сторону хребта.

— Римляне, римляне, вечно эти римляне, — буркнул будущий властитель и выпрямился. Золотистые волосы его сияли на солнце, голубые глаза метали молнии. Он напоминал греческого бога, и его наставникам захотелось пасть ниц и целовать его обувь. — Когда я стану царем, Рим подчинится мне.