Повороты - Алиса Юридан Страница 13

— К вам, — кивнули они на парня.

— Отлично, благодарю, — Сара нацепила дружелюбие, чтобы не казаться слишком уж строгой, о чём ей часто говорят. Всё же со свидетелем (а это, надо полагать, именно свидетель) надо быть помягче.

— Сара Эванс, — она представилась, ожидая от парня того же.

Тот недоверчиво смотрел на неё. Казалось, он ошибся адресом или передумал что-либо говорить. Пробежал глазами по дверям кабинетов, на которых, как положено, были прицеплены таблички с фамилиями (а если и не положено было бы, так они всё равно прицепили бы — Прайсу по-любому надо, а Корнетто вообще любитель табличек со своим именем). Затем он снова посмотрел на Сару.

— Мартин Оуэллс, — снисходительно сказал он.

Боже ж ты мой. Снисходительность Сара ненавидела почти так же, как и враньё. Не только по отношению к ней, но и вообще. Раньше снисходительность была присуща Корнетто, но ей удалось выбить её из него — хотя, вероятнее, он просто старался больше не проявлять её так уж открыто.

— Пройдёмте, — Сара пригласила снисходительного Мартина Оуэллса в кабинет, где до сих пор витал аромат проклятых хоффмановских духов. Чёрт знает что, а не полиция. Оуэллс сел на стул, где ранее сидела Вирджиния, а Эванс — на место Рэйчел. Где она, кстати? Сколько можно «перекусывать»? Ей-то она не нужна, конечно, но тут что-то интересное наметилось. Могла бы и поприсутствовать.

— Вы что-то хотели рассказать?

Сара была приятно удивлена ответом.

— Сейчас с вами побеседуют, подождите пару минут. — Сара встала и подошла к двери. — Только никуда не убегайте, — добавила она напоследок.

Шутка вышла не особо удачная, как и большинство её шуток. Ну не её это. Корнеттовское, но не её. Мартин ничего не ответил, вперив свой взгляд в поверхность стола.

Эванс полубегом направилась в кабинет Прайса. Уолтер был ещё там. Так даже лучше.

— Душа моя, что у тебя за шум там?

— У меня для вас подарок.

— Ты пригласила девочек? Наконец-то! — потёр руки Уолтер.

— Лучше, — усмехнулась Сара. — К нам пожаловал Мартин Оуэллс.

Улыбка сползла с лица Корнетто чуть медленнее, чем с лица Прайса.

— И что он нам принёс? — поинтересовался Рэндалл. — Свидетель, что-то-видел-слышал-но-не-помню-что-и-где, как обычно?

— На этот раз всё гораздо лучше.

— Эванс, не томи уже, — закатил глаза Прайс.

— О`кей. Мартин Оуэллс хочет признаться в убийстве Ричарда Хоффмана.

— Великолепно! — от избытка чувств Рэндалл хлопнул ладонью по столу. — То, что нужно!

Уолтер довольно заулыбался. Да и кто бы не заулыбался, когда невнятное и несвоевременное дело, появившееся накануне повышения, вдруг разрешилось само собой? К тому же, теперь это была и улыбка человека, готового услышать то, что он давно хотел услышать.

— В общем, такой вот подарок. — Сара вдруг почувствовала себя лишней и уже собралась посторониться и дать дорогу Уолтеру, чтобы тот пошёл и потряс хорошенько этого Оуэллса, а затем законно занял этот кабинет теперь уже, вероятно, навсегда. Да и сам Уолтер этого ждал, она же видела. Осталась всего пара прайсовских слов.

— Э-э-э, Эванс… — Рэндалл вздохнул, почувствовав себя неудобно. Атмосфера в кабинете была та ещё. И сейчас пара слов разрушит её вдребезги. Кто ж знал, что пожалует этот Оуэллс? В любом случае, для себя Рэндалл уже всё решил. И хотя он собирался сказать чуть позже — ситуация сама назначила время.

— Сара, ты уж сними с него все сливки, — улыбнулся он. — Закроем это дело красиво.

На этот раз улыбчивое лицо Корнетто перестало быть таковым меньше, чем за мгновение. Стальная выдержка дала сбой — так всегда бывает с обманувшимися ожиданиями или разорванной в клочья уверенностью. Но выдержка всё же была — поэтому почти сразу лицо его приняло бесстрастное выражение.

Ни Сара, ни Рэндалл не могли не заметить произошедшего с Уолтером. Но Рэндалл знал, что так будет.

А вот Сара потеряла дар речи.

Кажется, что-то неправильно.

Сердце её билось настолько сильно, что впору было пугаться — но ей было не до того. Она смотрела в глаза Уолтеру, а Уолтер смотрел в её глаза — и Саре казалось, что кабинет полыхает огнём, и она сейчас провалится прямо в ад. Она взглянула на Рэндалла, не зная, что и думать — тот ободрительно ей кивнул. Она через силу снова посмотрела на Уолтера, но всё уже как рукой сняло. Уолтер как Уолтер, может, в глубине души и раздосадованный, но вполне нормальный. И Сара купилась. Пусть он катится к чёрту, Рэндаллу виднее. И всегда было виднее, если уж на то пошло. Она могла бы запротестовать и начать указывать на Корнетто, но она не будет этого делать. И не только потому что так сказал Рэндалл. Она вдруг почувствовала, что как раз-таки наоборот — всё правильно.

— Всё сделаю, — спокойно кивнула она и вышла из кабинета, не желая думать, о том, что там сейчас будет происходить.

А ничего особенного, кстати, там и не происходило.

— Пойду кофейку дёрну, что ли, — сказал Корнетто, вышел из кабинета и отправился к своему любимому автомату.

Прайс кивнул, в очередной раз радуясь выдержке Уолтера. Он должен понять. И он поймёт ещё, вот увидит. Сара идеальна.

Эванс лёгкими шагами направилась к Мартину Оуэллсу. Ещё пару минут назад она думала, что с ним будет разговаривать Корнетто.

Им обоим было ясно с самого начала: кому Прайс скажет заниматься этим делом — последним делом, при котором ещё будет присутствовать Прайс — тот и займёт затем его место.

И Рэндалл выбрал Сару.

* * *

Рэндалл Прайс, отдавший служению закона уже достаточно своих лет, последнее время испытывал два одинаково сильных чувства. С одной стороны, ему очень хотелось наконец снять с себя весь этот груз ответственности, перестать ежедневно думать об убитых и убийцах, опознаниях и моргах, уликах и подозреваемых. Даже если ситуация относительно спокойная, думать обо всём этом не перестаёшь, отработав столько-то лет. Рэндалл знал слишком хорошо, что всё это просто так не исчезнет с выходом на пенсию, оно уже въелось в него по самое не хочу, проникло под кожу и в клетки. Но ему хотелось хотя бы побольше времени проводить с женой, а лучше — всё время. Хотелось бросить всё, продать квартиру и купить им маленький и уютный домик где-нибудь, где веет морским воздухом. Хотелось прочитать всё то, что он не успел прочитать и написать всё то, что хотел написать.

Хотелось рыбачить и смотреть матчи по телевизору. Сидеть в шезлонгах и разгадывать вместе кроссворды. Может, даже завести огород. Ну собаку-то уж точно. Смотреть, как жена готовит ужин, помогать ей, чем придётся, а не приходить домой заполночь и разогревать тарелки, а потом есть, не чувствуя вкуса и думая только об очередном деле. Он устал. Устал от этой работы. От этой ответственности. От этого города. Практически от всего. В его возрасте уже давно пора бы добродушно раскладывать пасьянсы, жарить шашлыки и пить травяные отвары где-нибудь на даче, а не заниматься тем, чем он до сих пор занимается. Добродушное безделье — вот то, что ему теперь нужно. На самом деле припекло его ещё два с половиной года назад. Но тут вопрос встал другой стороной: он слишком привязался к своему отделу, к Саре, Уолтеру — собственно, тогда только они и составляли стабильную часть сотрудников, остальные приходили и уходили, не оставляя особенных воспоминаний. Ко всему, чем они занимались. К тому, как они работали. Да чёрт побери, к этому помещению, этим кабинетам и вообще ко всему этому. Они были отличной командой. Привязался настолько, что не представлял, как он будет без них и без этой работы. Как вообще он проведёт день, неделю, месяц, год, не заходя в свой кабинет и не видя этих лиц? И он решил подождать ещё немного. Потянуть время. Так и тянул полгода, а потом к ним пришёл Райан, и всё немножко изменилось. Прайс уже не мог вот так взять и уйти. Не мог и не смог бы. Из отличной команды они стали превращаться почти в семью. Этот парень расшевелил даже Сару. И самого Рэндалла с Уолтером. Прайс гордился ими всеми, как никогда. В отделе стало ещё теплее, чем раньше. Он просто не мог заставить себя уйти, хотя знал — если уж он начал об этом задумываться, то дело его плохо, и пора бы уйти. А потом пришёл Майкл, и последние полгода у Рэндалла перед глазами находился просто идеальный, полноценный отдел убийств. Каждый из четверых был отличным человеком и отличным детективом. И ко всему этому, все они отлично ладили между собой. Они действительно были его гордостью. С ними он отдыхал душой.