Смерть на винограднике - Мэри Лу Лонгворт Страница 13

Они вышли в небольшой вестибюль, где уже собрались сотрудники банка: одни сидели и пили кофе, другие слонялись из угла в угол. Верлак быстро пересчитал их: вместе с мадам Лиотта здесь было пять человек.

– Итак, внимание! – громко заговорила Шарлотта. – Судья и комиссар пришли побеседовать с вами. Допросы будут продолжаться до полудня, а ровно в два часа дня банк снова откроется для клиентов. – Она уперла руки в широкие бедра и кивнула в сторону Полика.

– Благодарю, мадам Лиотта. Я комиссар Полик, а это – судебный следователь Верлак. То, что случилось минувшим вечером, – ужасно, нам понадобятся любые подробности и зацепки, все ваши соображения о том, почему такое могло случиться с мадемуазель Монмори. Мы…

– С ней все будет хорошо? – дрогнувшим голосом перебил молодой человек.

– Она в критическом состоянии, – честно ответил Полик. – Но ее врач, с которым я говорил сегодня утром, был настроен оптимистично.

По вестибюлю пронесся шепот облегчения. Седой североафриканец, беспокойно бродивший туда-сюда, вытер взмокший лоб носовым платком.

– Камиль, Сюзанне не станет легче, если вы вытопчете ковер, – заметила мадам Лиотта.

– Вы месье Иакелья, директор отделения банка? – спросил Верлак.

– Да. Прошу прощения. – Камиль подошел пожать руки пришедшим. – Я в полном смятении. Извините.

– Я приготовлю вам чаю, Камиль. С медом и лимоном, – пообещала мадам Лиотта. Верлак с удовольствием отметил, что его догадка о склонности этой женщины опекать коллег подтвердилась.

Полик продолжал:

– Сначала мы поговорим со всеми вместе, а затем – по отдельности с каждым из вас. Для начала я хотел бы выяснить, не рассказывала ли мадемуазель Монмори кому-нибудь из вас за последнюю неделю о своей личной жизни – что угодно, может, делилась тревогами, призналась, что поссорилась с другом, и так далее.

Сотрудники банка переглянулись, потом вперед выступила молодая женщина в узкой мини-юбке.

– Сюзанна была та еще тихоня. О своей личной жизни не распространялась, с нами никуда не ходила. Верно? – Она оглядела своих коллег, и те закивали.

– Это потому, что ты была резка с ней, Шэрон, – заявил парень.

– А вот и неправда, Гюстав! Прошу прощения, офицеры. Я Шэрон Пальяр. Шэрон – как Шэрон Стоун.

К счастью для Верлака, Полик выступил вперед и пожал ей руку. Широкие плечи комиссара на время заслонили лицо судьи и вспыхнувшую на нем усмешку. Черные волосы мадемуазель Пальяр были стянуты в конский хвост, пухлые губы ярко накрашены, и если не считать короткой юбки, сходства между ней и актрисой не было ни малейшего.

– Мадемуазель Пальяр, – заговорил Полик, – как вы думаете, почему мадемуазель Монмори, как вы сказали, тихоня?

Молодая женщина одернула юбку и пожала плечами:

– Без понятия. Может, просто была слишком стеснительная. Или считала, что мы ей не ровня?

– Она жива, перестань говорить о ней в прошедшем времени! Я Гюстав Лапьер, – обратился парень к Верлаку. – Снобизмом Сюзанна не страдает. Просто не смешивает работу и личную жизнь.

– Это вы нашли ее, так? – спросил Верлак у парня, одетого в отутюженный костюм, рубашку и галстук. Парень выглядел слишком юным для работы в банке. Верлак не сразу вспомнил, что он недавний выпускник экономического института.

– Да, – подтвердил Лапьер, не поднимая глаз от вытертого ковра. – Это я вчера поздно вечером был во Дворце правосудия.

– Ясно. Об этом мы поговорим потом, с глазу на глаз, – пообещал Верлак. – Кто из вас знаком с мадемуазель Монмори дольше всех?

Руки подняли Камиль Иакелья и Шарлотта Лиотта.

– Мы… точнее, Камиль принимал Сюзанну на работу, а я в то время уже работала здесь, – объяснила мадам Лиотта, которая только что принесла чай для своего босса. – Я ведь работаю в этом банке уже почти двадцать лет.

– Верно, – кивнул месье Иакелья. – Сюзанна приступила к работе через несколько месяцев после меня. Она как раз получила диплом в области финансов и стала первой, кого я нанял.

– Она родом из Эгюийя? – спросил Полик.

– Выросла в Эксе, – ответил месье Иакелья. – Потому и обрадовалась, когда для нее нашлась работа на полную ставку так близко от дома, здесь, в Эгюийе.

– У нее есть друзья и родные в Эксе?

– О да, по крайней мере родные, – ответила мадам Лиотта, а месье Иакелья сел и снова вытер лоб. – Ее родители живут к северу от центра, у нее есть брат и сестра, оба старше ее, они уже состоят в браке. Но ни племянников, ни племянниц пока нет!

Мадам Лиотта обвела взглядом остальных, и Гюстав Лапьер уставился в потолок.

– И парня нет? – спросил Полик.

– Нет, – ответила мадам Лиотта.

– Все правильно, – подтвердил Гюстав Лапьер. – Она сама мне так сказала.

Шэрон Пальяр фыркнула.

– Шэрон, уймитесь! – нахмурилась мадам Лиотта.

Верлак раздраженно переглянулся с Поликом, тот заговорил:

– Видимо, от бесед наедине толку будет больше. Начнем прямо сейчас. Сначала мы поговорим с месье Лапьером, а потом – с каждым из вас. Где нам можно расположиться?

– У меня в кабинете, – подала голос мадам Лиотта. – Там уже все готово. Принести вам кофе?

– Да, будьте добры, – в один голос ответили Верлак и Полик.

Они вошли в кабинет мадам Лиотта вместе с Гюставом Лапьером и закрыли дверь. Верлак занял стул хозяйки кабинета, Полик и Гюстав сели напротив него, по другую сторону стола.

– Мне известно, что вчера поздно вечером вы встречались с комиссаром Поликом.

– Да, – кивнул Лапьер.

– Извините, но придется еще раз задать вам те же вопросы, что и вчера, и напомнить о недавних событиях, которые наверняка вас травмировали, и это еще мягко сказано.

Лапьер кивнул, на глаза у него навернулись слезы. Оглядевшись по сторонам, Верлак заметил на видном месте коробку с бумажными платками. Неужели мадам Лиотта поставила ее сюда, готовясь к сегодняшним допросам, или коробка стояла здесь всегда?

– Никогда не видел ничего страшнее. «Травма» – да, не то слово, – подтвердил Лапьер. – Точнее было бы сказать «пытка».

Верлак изумленно уставился на собеседника.

– Там на двери есть звонок? – спросил он.

– Да, – кивнул Лапьер. – Я позвонил, но, конечно, мне никто не ответил. Я уже собирался уходить, когда с работы пришла соседка и впустила меня.

– В какое время это было? – спросил Полик.

– Около половины восьмого. Я ушел из банка в шесть тридцать, как и месье Иакелья, потом зашел выпить пива в бар на другой стороне улицы. Так сказать, для храбрости.

Верлак переглянулся с Поликом, тот кивнул, продолжая делать записи. Убийцу мог впустить и кто-нибудь из соседей. Жаль, что никто из этих соседей ничего не слышал.