Проклятая усадьба - Алексей Макеев Страница 13

– Нет, имени убийцы я пока не знаю. Но я твердо знаю другое – что ни ваш муж, ни сын к убийству не имеют никакого отношения. Вернее, имеют одно – кто-то очень хочет впутать их в эту историю и предъявить Игорю Арсеньевичу обвинение в убийстве.

– Что вы узнали, умоляю, расскажите! – воскликнула хозяйка.

– Как-нибудь обязательно расскажу, – пообещал Гуров. – А пока, дорогая Ирина Васильевна, ответьте мне на один вопрос. Почему вы утром, во время нашей первой беседы, так упорно меня обманывали?

– Я вас обманывала?! – Глаза Вдовиной широко раскрылись; ее удивлению не было предела. – Когда, в чем?

– Была в вашем рассказе одна небольшая деталь, в которой вы погрешили против истины. Я это еще тогда, утром, заметил. А теперь я точно знаю, в чем состоял обман. Не знаю только одного: зачем именно вам понадобилось скрывать от меня эту подробность.

– Я ничего не понимаю… – растерянно произнесла Ирина Васильевна. Казалось, она сейчас заплачет от несправедливой обиды. – О чем вы говорите? Какая подробность?

– Все-таки не хотите сами все объяснить, – констатировал сыщик. – А ведь умная женщина… Хорошо, я вам скажу, что это за подробность. Рассказывая о том, как садовник обнаружил тело Аркадия и как вы подошли к гроту и сами увидели убитого, вы дважды сказали, что на песке рядом с телом ничего не было. Однако это не так. Там кое-что лежало. Лежало – а потом исчезло. Ну, что, может, теперь скажете?

Лицо у прекрасной хозяйки усадьбы пошло пятнами – в точности, как давеча у садовника Петра Леонидовича. Она немного помолчала, потом искоса взглянула на Гурова и наконец произнесла:

– Я вижу, вы все уже знаете. Ну да, там лежали розы. Три розы с нашей клумбы. И дело не в том, что с клумбы, хотя Петра Леонидовича это поразило в самое сердце… Дело в том… Я решила скрыть этот факт, потому что эти цветы предназначались…

– Для вас? – подсказал Гуров.

– Да, я решила, что для меня, – со вздохом призналась женщина. – Видите ли, Аркадий Ильич последние две недели усиленно за мной ухаживал. То и дело отпускал комплименты… Как я пою, как я тонко чувствую искусство, какая я хозяйка… Руки жал, шуточки всякие произносил… В общем, женщина чувствует, когда она становится объектом мужского интереса. И я думала лишь об одном: чтобы всех этих знаков внимания не заметил муж. Они с Аркадием давние друзья и деловые партнеры. Я в дела мужа не вникаю, но по обрывкам разговоров, которые слышала, я поняла, что наша фирма и банк Аркадия крепко переплетены и что Аркадий знает многое, чего не знает никто.

– А что, Игорь Арсеньевич ревнив? Если бы он узнал о таком ухаживании, то немедленно разорвал бы отношения с Кононовым?

– Нет, Игорь совсем не ревнив. Но он человек с чувством достоинства, и он знает себе цену. И он, безусловно, не потерпел бы измены – ни с моей стороны, ни со стороны друга. Вопросы чести для него выше деловых интересов.

– А почему вы решили, что цветы предназначались именно для вас? Разве Аркадий в ту ночь назначил вам свидание?

– В том-то и дело! – воскликнула Ирина Васильевна, сжимая руки. – То есть он не то что назначил… Но после ужина, когда мы все гуляли, он улучил момент, когда мы с ним оторвались от остальных, и шепнул мне на ухо: «Я должен вас видеть сегодня ночью! Я буду ждать вас ровно в полночь, возле горки».

– Возле горки? А где это?

– Где? Да вот здесь, где мы с вами сейчас сидим. Это место у нас в парке называют горкой.

– Понятно. И что вы ему ответили?

– Ничего не ответила. Я собиралась сказать, что пора ему прекратить эти приставания, что он переходит пределы, где игра превращается в интрижку, и я этого не потерплю. Я многое хотела ему сказать, но тут как раз подошел Андрей… Мне показалось даже, что он мог слышать последние слова, сказанные Аркадием… В общем, нас нагнали, и ответить я не успела.

– А на свидание в полночь ходили?

– Как вы могли такое подумать? Разумеется, нет.

– И что же, вы просто легли спать?

– Нет, я не легла. Вся эта история так меня возмутила, я была расстроена… Я поняла, что не смогу заснуть. Я поступила так, как поступаю обычно: села в кресло, включила музыку и сидела, слушала.

– Через наушники?

– Вначале я так слушала, потом Игорь сделал мне замечание, что громко, и я надела наушники.

– А что слушали – Бетховена?

– Да, его сонаты. А как вы догадались?

– Милицейская интуиция. Значит, в это время ничто из окружающего мира до вас не доносилось?

– Нет, я ничего не слышала и не могла слышать.

– И как долго вы сидели?

– Где-то в начале второго я поняла, что успокоилась и смогу заснуть, и пошла в спальню.

– А где вы находились – в гостиной?

– Нет, у нас есть комната, примыкающая к спальне. Это как бы мой кабинет. У меня там стоят два проигрывателя – один CD и другой для винила – есть книги, вязанье…

– Значит, Кононов назначил вам свидание здесь, на горке. А сам пошел в другое место – в «зеленый грот». Как вы думаете, почему?

– Откуда мне знать?

– Действительно, откуда? Скажите, когда он делал вам предложение насчет свидания, а вы ничего не успели ответить, он мог догадаться, что ответ будет звучать как «нет»? Скажем, по выражению вашего лица…

– Да, он мог догадаться. Выражение у меня, думаю, было совершенно недвусмысленное.

– Таким образом, мы можем предположить, что Аркадий, явившись в грот, ничего не напутал, что он ждал там вовсе не вас, а другую женщину?

– Да… да, мы можем так предположить, – согласилась Вдовина. – Но какое все это имеет значение?

– Ирина Васильевна, вы умная женщина и, несомненно, понимаете, что вопрос о месте и времени свидания имеет самое большое значение. Он самым прямым образом связан с вопросом о том, кто убил Аркадия. А еще он связан с вопросом о цветах, убранных по вашей просьбе с места преступления. Вы думаете, я о них забыл? Вовсе нет. Но сначала нам нужно решить главный сейчас вопрос: кого именно ждал Аркадий Кононов в час ночи в «зеленом гроте»? Кому он назначил свидание в этом месте?

– Вы меня спрашиваете? Откуда же я знаю?

– А вы подумайте. Вы женщина не только умная, но и наблюдательная. Такой вещи, как ухаживание, нельзя не заметить. И я уверен, что вы знаете, за кем еще, кроме вас, приударял Аркадий. И, возможно, вас возмутил не столько сам факт его ухаживания за вами, сколько его всеядность…

– Да, возмутил! – воскликнула Вдовина.

Как видно, сыщик коснулся больного места; хозяйка усадьбы вскочила, ее глаза излучали гнев.

– Нехорошо, конечно, так говорить о покойном, но Аркадий Ильич был самый настоящий бабник! – горячо произнесла она. – Не было такой юбки, за которой он бы не приволочился. Конечно, он был мужчина видный, даже обворожительный, но какая неразборчивость! Какой цинизм! Я искренне сочувствовала Татьяне, его жене. Она, конечно, особа не самая привлекательная, но она жена. И так открыто показывать, что ты ее не любишь…