Прелюдия к убийству. Смерть в баре - Найо Марш Страница 13
Прелюдия к убийству. Смерть в баре - Найо Марш читать онлайн бесплатно
Ознакомительный фрагмент
– Да, у них у всех так, – мрачно сказал Генри. – Особенно у Элеонор и Идрис.
– Знаю. Но он запретил мне встречаться с тобой наедине. Я сказала, что не могу этого обещать. Это была наша самая крупная ссора. Думаю, он долго молился после того, как я пошла спать. Было очень неприятно лежать в постели и думать, что в соседней комнате кто-то исступленно молится за тебя. Мне казалось, что я тоже сейчас встану и начну молиться. Ты знаешь эти слова: «Да постыдятся и исчезнут враждующие против души моей. Аминь».
– Это как раз про Элеонор, – заметил Генри.
– Я об этом подумала, но не сказала. Но я не хочу постоянно расстраивать папу, хотя боюсь, что так оно и будет. Нет, Генри, подожди. Ведь мне всего девятнадцать, и он может запретить мне вступить в брак. Более того, он так и сделает.
– Но почему? – воскликнул юноша. – Почему? Почему?
– Потому что он считает, что мы не должны идти наперекор твоему отцу. И скажу по секрету, у него комплекс социальной неполноценности. Он уверен, что если благословит нас, то это будет выглядеть так, будто ему удалось найти для меня хорошую партию и он пытается выгодно выдать дочь замуж.
– Какой вздор!
– Я согласна. Но между тем все обстоит именно так. И все это благодаря усилиям мисс Прентис. Какое ей до нас дело?
– Ревность, – объяснил Генри. – Она старая и взбалмошная. Я бы сказал, что эти проблемы психологического и физиологического свойства. В ее представлении, ты, став моей женой, свергнешь ее с престола. Весьма вероятно, она ревнует к тебе твоего отца.
Оба понимающе покачали головами.
– Папа ее боится, – сообщила Дина. – И мисс Кампанулу тоже. Они попросят его выслушать их исповеди, а после их ухода он будет ужасно переживать.
– Мне кажется, они пытаются рассказать ему обо всех и каждом. Послушай меня, Дина. Я против вмешательства Элеонор в нашу любовь. Ты моя. Я попрошу твоей руки у твоего отца и скажу обо всем своему. И заставлю их рассуждать здраво: если же кузина продолжит вмешиваться, то я… я…
– Милый, – сказала Дина, – это изумительно.
Генри усмехнулся.
– Это было бы изумительно, если б она не была просто несчастной старой девой с извращенными представлениями о жизни.
Они немного помолчали.
– Генри, – неожиданно произнесла девушка, – давай заставим их объявить перемирие на время спектакля.
– Но мы должны чаще встречаться.
– Я умру, если этого не будет. Встречаясь на репетициях, мы не станем ни от кого скрывать свои чувства, но я дам отцу обещание, что встреч наедине не будет. Ты понимаешь меня, Генри?
– Пожалуй, да, – неохотно согласился молодой человек.
– Я заставлю эту ненавистную женщину замолчать. Невыносимо, что Элеонор может погубить нашу любовь.
– Мы этого не допустим.
Репетиция
I
Репетиции проходили ужасно. Несмотря на все усилия, Дина не могла добиться от этой компании плодотворной работы. Никто, кроме Селии Росс и Генри, не учил свои роли. Доктор Темплетт даже гордился этим обстоятельством и постоянно повторял, что, будучи студентом, участвовал в любительских постановках.
– Я никогда не знал, что буду говорить дальше, – радостно вспоминал он. – Мог сказать все, что угодно. Но, несмотря на это, спектакли всегда проходили отлично. Немного наглости еще никому не повредило. Одной-двумя шутками можно обмануть весь зал. Главное – не нервничать.
Сам доктор не волновался. Он произносил только те реплики своей роли французского посла, которые помнил. Много гримасничал, размахивал руками на иностранный манер и ни одной минуты не стоял на месте.
– Просто удивительно, как ты меняешься, когда на тебе грим и эта смешная одежда. На сцене невозможно сохранять хладнокровие.
– Но, доктор Темплетт, это необходимо, – уговаривала его Дина. – Как же мы можем сохранить ритм и мизансцены, если на одной репетиции вам подсказывают, а на другой вы смотрите в текст?
– Не переживай, милая, – отвечал ей доктор Темплетт. – Все будет отлично.
Даже вне сцены он продолжал говорить на своем ломаном английском.
– Если я забуду, – сказал он пастору, выступавшему суфлером, – то подойду к вам и спрошу: – Что дальше? Вы поймете.
У него и Селии Росс была привычка опаздывать на репетиции. Вероятно, большой палец на ноге младшего Каина все еще нуждался во внимании доктора Темплетта. Они приходили на полчаса позже, благодушно улыбаясь, пока Дина читала их роли и пыталась играть свою. Иногда она просила отца прочесть их реплики, но пастор делал это настолько медленно и тщательно, что среди остальных участников пьесы начиналась путаница.
Мисс Кампанула создавала проблемы другим способом. Дама наотрез отказывалась расставаться со своим машинописным текстом. Идрис везде носила его с собой и во время предшествующего диалога вполголоса читала свои реплики. Поэтому, когда она появлялась на сцене, голоса других актеров звучали на фоне ее утомительного бормотания. Когда наступала очередь ее реплики, новоиспеченная актриса часто восклицала: «О, теперь я!» Дама отбарабанивала свои реплики безо всякой интонации, абсолютно не задумываясь об их смысле. Мисс Кампанула все время говорила Дине, что открыта для критики, но любые предложения воспринимала с очень надменным видом, не меняя своей актерской игры. Хуже всего было то, что свои особенности Идрис использовала для создания образа. Она делала много неуклюжих и бесполезных движений, значение которых не могла объяснить.
Дама постоянно переминалась с ноги на ногу, что делало ее похожей на пингвина, блуждала по сцене и строила гримасы, смущающие всех остальных. Вдобавок ко всему у нее начался сильный насморк, и репетиции становились невыносимыми из-за ее постоянного хлюпанья.
Джослин относился к тому типу актера-любителя, который учил роль только с помощью суфлера. В отличие от мисс Кампанулы он не держал в руках ничего. На самом деле текст своей роли он потерял после первой же репетиции. По его словам, это не имело никакого значения, так как все свои слова он уже запомнил. Это была ложь. Джернигэм-старший едва ли представлял своего персонажа хотя бы в общих чертах. Его выступление напоминало Дине богослужение, как если бы он повторял свои реплики вслед за пастором. Тем не менее эсквайр был наделен природным чувством театра. В отличие от доктора Темплетта он не бегал по сцене и не жестикулировал без надобности.
Мисс Прентис свою роль тоже не знала, но она оказалась хитрой обманщицей. У нее была длинная сцена, во время которой она в руках держала газету. Дина заметила, что Элеонор приколола несколько листочков со своими репликами на страницы «Таймс». Другие листочки со словами роли она разложила по всей сцене. Когда, несмотря на все эти маневры, дама замолкала, она устремляла укоризненный взгляд на того, кто должен был говорить после нее, чтобы все думали, что виноват ее партнер.
Жалоба
Напишите нам, и мы в срочном порядке примем меры.
Комментарии