Третий должен уйти - Владимир Колычев Страница 13

Я кивнул. У меня не было детей, но я и без этого понимал отцовские страхи. Может, Леша и не совсем отмороженный, но никто не знает, что у него на уме. Похитит дочь Козьмина, изнасилует, а концы в воду. Такой может…

И еще я понимал, что Козьмин плохой директор. Не получается у него поднять завод, вывести его на уровень. Но так ведь я ничего в этом деле не соображаю. Но кровь у меня действительно молодая и кипучая. И с производством я разобраться смогу, технологию освоить, сбыт организовать. Я же не тупой, как-никак училище с красным дипломом окончил. И все-таки надо сто раз подумать, прежде чем взяться за гуж.

Произвести кирпич несложно. Берешь глину, измельчаешь ее на вальцах, в специальном смесителе с помощью пара увлажняешь сырье до нужной кондиции, пропускаешь полученную пластичную массу через ленточный пресс и получаешь уплотненный непрерывный брус. Шламовая полоса поступает в автомат для резки, где и распадается на кирпич-сырец, дальше — сушка и обжиг в тысячеградусной печи. Полученный кирпич отправляется на склад…

В теории все просто, а на практике каждый шаг требует сил, времени, а главное, знаний и оборудования. Глина нужна рыхлая и средней плотности, содержание песка до тридцати процентов, влажность — не более двадцати пяти. Даже экскаватор нужен особый — многоковшовый или роторный, чтобы глина измельчалась и перемешивалась при добыче. Лучшая глина та, которая не требует добавок. С этим у нас пока что все в порядке — и карьер есть, и старый экскаватор худо-бедно работает, машина для доставки на ходу, даже водитель относительно малопьющий. Смесители, автоматы для нарезки, сушилки, печи — все это есть, все работает. Оборудование хоть и старое, но вполне функциональное, только вот ломается часто. И я уже знаю, почему так происходит. Технике нужна любовь, ласка и регулярное обслуживание, а с этим на заводе напряг. Специалисты есть, а результата нет. Техническое обслуживание проводится только на бумаге, отсюда и проблемы. И с этим надо что-то делать. Одного нагоняя мало, нужны еще материалы для работы, а денег под это дело нет.

И на зарплату денег катастрофически не хватало, но в этом случае выручал бартер.

Как это ни странно, но продукция архиповского кирпичного завода никак не рекламировалась. В советское время с его плановой экономикой проблем со сбытом не было, рекламацией никто не занимался. И сейчас должность инженера по снабжению на заводе имелась, по сбыту — нет. Такой вот парадокс в условиях рыночной экономики. А такая экономика действовать начала уже давно, еще до развала Союза. Осенью три года будет, как нет огромной страны, а завод все по старинке работает. Если бы не «сарафанная» реклама и кое-какие старые связи, производство давно бы уже загнулось. Живыми деньгами за продукцию расплачивались нечасто, торговля в основном шла по бартерной схеме. Кирпич обменивали на крупу, муку, макароны, сгущенку, даже на водку, на все, что имело практическую ценность. И промтовары поступали — лампочки, кастрюли, утюги, чугунные отопительные батареи… Всем этим с рабочими и расплачивались.

А за свет, газ, воду просили живые деньги, поэтому коммунальные услуги давно уже не оплачивались. Ситуация такая, что конец света мог наступить в любую минуту. Но пока Бог милует…

Печь обжига относительно короткая; если ее удлинить, можно значительно повысить производительность линии. Но сейчас не до модернизации, склады и без того забиты и под открытым небом полно продукции.

Я организовал работу с прессой, в газетах все чаще мелькает реклама нашего завода, ответная реакция уже просматривается, но успех пока еще только призрачный. Да и предлагают нам за кирпич всякую хрень — полотенца, валенки, овощерезки. На черта нам, спрашивается, овощерезки?

Одной рекламой проблему со сбытом не решить, нужна конкретная клиентская база, создать и расширить которую можно было за счет качества продукции. А с качеством дело швах. Сырье вроде неплохое, оборудование относительно современное, но технология не выдерживалась, отсюда и брак.

Я весь в работе. Кручусь на заводе днями и ночами, разбираюсь с технологией производства, изучаю оборудование… С учебой у меня неплохо, есть уже определенное представление о работе. Но самой работы пока нет. Производственная цепочка время от времени обрывается, восстанавливают ее по старинке — ни шатко ни валко, но я пока в это дело не вмешиваюсь. Даже при всех производственных сбоях товар застопорился на складах. И самое обидное, что раньше такого не было. Во всяком случае, все стараются меня в этом уверить. Особенно главный инженер старается, а начальник отдела кадров и зам по технике безопасности ему подпевают. Как же, когда Старцев рулил процессом, у него все было на мази, а тут вдруг появился какой-то выскочка…

Но Старцев рулил через два дня на третий. Выйдет из запоя, намозолит мне глаза и снова в отрыв. А Митрич с Агаповым на работу ходят каждый день и действуют мне на нервы тихим своим нытьем и мелкими придирками. Я человек новый, конфликтовать ни с кем желания пока не имею, но вопросы у меня уже накопились. Например, на кой черт заводу на шестьдесят рабочих мест нужны инженер по технике безопасности и начальник отдела кадров? И если у меня получится сдвинуть процесс с точки сбрасывания, то я обязательно поставлю этот вопрос на вид. И Митрича можно будет на пенсию отправить, и Агапова. И еще человек десять запросто можно сократить. Бездельников убрать, а число рабочих увеличить, чтобы организовать производство в две, а то и в три смены…

Планов у меня громадье, да только реализация хромает. Знаний не хватает, опыта, не удается эффективно систематизировать рабочий день — времени вечно не хватает.

Рабочий день только начался, но не успею моргнуть глазом, как он закончится. И помочь мне некому. Козьмин снова в больнице — на этот раз с гипертоническим кризом, Старцев, как обычно, в запое. Главный инженер хоть и не подарок по своему характеру, но дело знает, а остальные владеют ситуацией, говоря квадратно-протокольным языком, в части, их касающейся. Но с мозаикой я и сам уже разобрался, мне общая картина нужна — светло-голубое небо на горизонте, паровоз с улыбкой на всю ширину котла, вагоны, груженные кирпичом. Но, увы, наш паровоз пока что на запасных путях, не получается движения вперед к светлому капиталистическому будущему. В собственном дерьме пока барахтаемся, как бы не захлебнуться…

Я сидел в своем крохотном кабинете, обхватив голову руками. Ощущение такое, как будто завод — это колесо, внутри которого кручусь я. Дрыгаю лапками, машу хвостом, колесо крутится, но все вхолостую…

Дверь открылась, и в кабинет без приглашения ввалился Леша. Он был один, без своего кривоносого спутника.

— Денег нет! Есть батареи парового отопления, — исподлобья посмотрел я на него.

— А на хрена мне батареи? — ухмыльнулся Леша.

— Никому не нужны, потому и валяются на складе. Может, с кирпичами заберут, — вздохнул я.

Была у меня такая идея. Нам бы такого клиента, который строил бы большой многоэтажный дом с системой парового отопления, такой бы кирпичи вместе с батареями забрал. Но не было такого клиента. Со строительными управлениями и компаниями работали куда более серьезные подрядчики, чем мы.